Великая война. 1914–1918 - [108]

План Фишера мог бы привести к успеху (турки медленно восстанавливали и усиливали оборонительные сооружения Дарданелл), если бы Военный совет действовал быстро, на чем настаивал адмирал. Вместо этого началось обсуждение альтернативных стратегий. Тем временем Черчилль решил проявить инициативу. Он получил от Фишера разрешение проконсультироваться у командующего британским Средиземноморским флотом адмирала Кардена по практическим вопросам и вытянул у того признание невозможности «наскока» на Дарданеллы. «Их можно отвоевать только в ходе масштабных операций с участием большого количества кораблей…»[404]

Именно это и было нужно Черчиллю. Романтик от стратегии, энтузиаст военных авантюр, одной из которых стала защита Антверпена дивизией морской пехоты, он собрал старые крейсеры, выделенные Фишером, чтобы направить их в Дарданеллы и артобстрелами с моря уничтожить оборонительные сооружения в проливе.

Фишер уступил требованиям Черчилля неохотно. Он считал затею первого лорда Адмиралтейства экспериментом, а сам, тоже любитель рискованных демаршей, предпочел бы экспедицию на Балтике. В то же время адмирал понимал, что отвлекать силы от противостояния в Северном море нельзя[405]. В конце концов он предоставил Черчиллю свободу действий, необходимую для осуществления его плана в Дарданеллах. Был отдан приказ сформировать эскадру из старых французских и британских линкоров, а также выделить для Средиземноморского флота самый современный корабль «Куин Элизабет» — прототип класса супердредноутов, чтобы использовать его 380-миллиметровые пушки против фортификационных укреплений Дарданелл, и подготовить базу на греческом острове Лемнос для размещения десантных частей, если будет принято решение о сухопутной операции. Китченер выделил для этих целей 29-ю дивизию, сформированную из кадровых подразделений зарубежных гарнизонов империи. В распоряжении Черчилля также имелись дивизия Королевских военно-морских сил и Австралийско-новозеландский армейский корпус (АНЗАК), ожидавший переброски из Египта во Францию.

Участие в операции сухопутных войск зависело от успеха артобстрела. Первоначально предполагалось, что трудностей с этим не возникнет. Турецкие оборонительные сооружения — на мысе Геллес на европейском берегу, в Кум-Кале на азиатском, а также на Галлиполи у входа в Мраморное море — были устаревшими. Их построили еще в Средние века, а некоторые и раньше. Англичане знали, что у турок есть мобильные батареи гаубиц, а в самом проливе они установили мины. Тем не менее считалось, что продвижение по проливу линкоров, путь которым должны были расчищать тральщики, позволит подавить турецкую артиллерию и открыть выход в Мраморное море и далее на Стамбул.

Морская операция началась 19 февраля и имела сенсационный эффект — если не военный, то уж политический точно. Греция предложила войска для участия в кампании, Болгария прервала переговоры с Германией, Россия выразила намерение атаковать Стамбул с Босфора, а еще не вступившие в войну Румыния и Италия внезапно почувствовали готовность присоединиться к союзникам. Казалось, оправдались надежды всех, кто верил, что активные действия против Турции изменят ситуацию на юге Европы в пользу союзников. На практике обстрел фортов не нанес им почти никакого ущерба, а высадка морской пехоты в конце февраля тоже оказалась неэффективной, несмотря на слабое сопротивление со стороны турок. 25 февраля адмирал Карден возобновил артобстрел, но не продвинулся дальше устья Дарданелл. 4 марта, когда отряд морской пехоты, атаковавший Кум-Кале, понес тяжелые потери, стало ясно, что оптимизм энтузиастов был необоснованным. Турецкий гарнизон оказался более стойким, чем предполагалось, его орудия или слишком хорошо защищены, или невероятно мобильны, чтобы их можно было легко вывести из строя, а минные поля чересчур плотны, чтобы быть обезвреженными хаотичными действиями наспех собранных тральщиков. Чтобы расчистить проход в Мраморное море, требовались тщательно скоординированные усилия всех кораблей, когда мины тралят под защитой пушек линкоров, которые по мере продвижения вперед подавляют береговые батареи.

Большое наступление началось 18 марта силами 16 линкоров — 12 британских и четырех французских, преимущественно старых, хотя среди них был линейный крейсер «Инфлексибл» и почти незаменимый дредноут «Куин Элизабет». Они шли тремя линиями, вслед за тральщиками и в сопровождении флотилии крейсеров и эсминцев. Такой армады Дарданеллы не видели за всю долгую историю войн. Сначала казалось, что ее остановить невозможно. С 11:30 утра до 2 часов пополудни корабли продвинулись больше чем на 1,5 километра, подавляя по пути все артиллерийские батареи противника, стационарные и передвижные. «К 2 часам дня ситуация стала очень опасной, — свидетельствует документ турецкого Генерального штаба. — Все телефонные линии были перебиты… часть орудий уничтожена, часть повреждена… вследствие чего огонь оборонительных сооружений значительно ослаб»[406]. Затем все неожиданно изменилось. На борту старого французского линкора «Буве», сдавшего назад, чтобы пропустить тральщики, произошел взрыв, и судно затонуло вместе со всем экипажем. Шокированный этим командующий флотом адмирал Джон Де Робек посчитал, что причиной взрыва была пущенная с берега торпеда