Великая крестьянская война в Китае 1628–1645 гг. - [17]
В первой половине 1636 г. на внешнем фронте минской империи наступило некоторое затишье. Маньчжурские феодалы сосредоточили в это время свое внимание на походе в Монголию. Стремясь закрепить свою власть над завоеванными территориями, они задумали совершить торжественную церемонию провозглашения своего князя императором — сыном неба, несмотря на то, что это провозглашение уже было осуществлено ими раньше. Теперь же все делалось гораздо величественнее, с большей помпой. Был пущен слух, что в Монголии захватили печать потомков Чингис-хана и бывших китайских императоров, что должно было доказать священное право маньчжурского дома на китайские владения, а может быть, и на [58] китайский престол. В торжественной обстановке произошло провозглашение новой маньчжурской династии Цин. Новые вассалы маньчжур обязаны были прислать своих представителей и лишний раз выразить свою покорность. Осенью 1636 г. маньчжурская конница совершила очередное вторжение в Китай; проскакав мимо Пекина и разграбив несколько городов и много селений, она поспешно вернулась на север. Маньчжурским князьям нужны были войска для очередного похода в Корею, который они и предприняли в ноябре того же года. Поход этот завершился поражением корейских войск из-за предательства многих корейских феодалов. Корейский король признал себя вассалом цинского императора, а Мины и не подумали прийти ему на помощь. Между тем для них потеря эта имела серьезное значение. Китай лишился своего давнего вассала и союзника. Корея и корейский народ уже не могли ни при каких обстоятельствах прийти на помощь Китаю в его оборонительной борьбе. Маньчжурам же окончательное подчинение корейского государства развязывало руки. Они не опасались больше за свой тыл, а поэтому могли решительней действовать против Китая.
Стены и городская башня в Пекине. [59]
Пекинское правительство видело в этих событиях лишь возможность передышки. Пока восьмизнаменные войска маньчжурских феодалов сражались в Монголии или ходили в поход на корейский полуостров, военные действия у р. Ляо и у Великой стены несколько приутихли, и Мины использовали ситуацию для подавления восстания в стране. Вместо того, чтобы ударить по маньчжурским тылам, пользуясь отсутствием главных сил противника, они снимали лучшие части с маньчжурского фронта и посылали их против повстанцев. Заискивая перед феодалами, минский император Чжу Ю-цзянь издавал покаянные манифесты, обещал делить с «гражданскими и военными чиновниками» бедствия, которые обрушились на них, и санкционировал принудительное взимание старых недоимок по налогам, невзирая на то, что население и так изнывало под тяжестью непосильной эксплуатации. В том же 1636 г. специальный указ, подписанный императором, обещал амнистию всем без изъятия повстанцам, которые пожелают сложить оружие и сдаться властям. Император повелевал местным чиновникам заботиться о сдавшихся, давать им возможность вернуться в родные деревни и заняться земледельческим трудом, ремесленникам обратиться к своему делу, а тех, кто желал сохранить профессию солдата, зачислить в войско и никогда не преследовать за прошлые деяния. О повстанческих вождях говорилось, что в случае капитуляции они получат командные должности в правительственных войсках. Этот императорский манифест повторялся много раз в приказах местных правителей и чиновников, которые старались довести его содержание до сведения широких масс и особенно повстанческих атаманов, как бы соблазняя их и подсказывая выход из затруднительного положения.
А положение действительно становилось все более трудным. Повстанцы не сумели закрепить определенной территории под своей властью, походы на север и особенно на юг не удавались, и вот им приходилось скитаться все по тем же разоренным войной землям. Крестьяне, некогда с восторгом встречавшие их, жестоко пострадали от карательных экспедиций, многие селения были разорены, а в городах стояли на страже военные гарнизоны. В деревнях помещикам также иногда удавалось создать охранные отряды, наблюдавшие за поведением крестьян. Города наглухо закрывали ворота при их [60] приближении. К тому же многим из крестьянской молодежи надоели бесконечные передвижения, и их утомили частые кровопролитные сражения. Эти причины вызвали уход из рядов повстанческих войск менее стойких элементов, привели к уменьшению численности отрядов и крайне затруднили их дальнейшие действия. Трудно стало им поддерживать между собой связь, трудно передвигаться большими группами. Отряды начали все больше и больше дробиться.
Расстались даже чуанские полководцы. Гао Ин-сян ушел в южную часть Шэньси, а Ли Цзы-чэн с Ли Го — в северную.
Славный атаман, испытавший много трудностей, вел свой небольшой отряд вверх по течению реки Хань, пробираясь в Ганьсу, в родные скотоводческие районы. Но чуанскому князю не удалось осуществить своих намерений. Здесь, в предгорьях Циньлина, его подстерегли враги и врасплох напали на его утомленных воинов. Завязалась битва, но силы оказались неравными, повстанцы падали один за другим. С кучкой отважных воинов сражался Гао Ин-сян, стараясь пробиться, вывести остатки своего отряда из-под удара и укрыть его в горах. Но тут его застигли враги и захватили в плен вместе с его помощниками и соратниками. Возможно, старый вождь был ранен, что облегчило его пленение. Эту ценную добычу под сильной охраной отправили в столицу. Гао Ин-сяна четвертовали в Пекине на рыночной площади в августе 1636 г.
