Великая крестьянская война в Китае 1628–1645 гг. - [13]
Пекинское правительство охотно внимало этим радостным для класса феодалов известиям. Успехи карателей раздувались чуть ли не как окончательная победа над крестьянами. Эта победа и успокоение влиятельнейших в империи лиц, имущество и самая жизнь которых подвергались опасности, были для Минов крайне необходимы, так как империя и без того переживала жестокие потрясения.
На северо-западе и на востоке, даже в столичной [45] провинции, сельское хозяйство испытывало постоянные недороды. То мороз, то ливень и наводнения, то иссушающая жара, то саранча губили посевы. Крестьяне беднели, их хозяйство приходило в упадок, а недоимки по налогам росли, достигая почти астрономических цифр.
Среди феодалов и чиновников не было единства. Господствующий класс все более раскалывался на враждебные группы, интересы которых не совпадали. Если могущественные властители страны думали лишь о том, как захватить побольше земель, подчинить себе побольше городов, усилить личную власть и увеличить доходы, добиваясь своей цели любой ценой и ни с чем не считаясь, то в среде менее влиятельной, но более многочисленной прослойки господствующего класса часто зрела открытая измена. Измена своему правительству стала для некоторых, особенно военных, чиновников формой протеста против политики минских властей и крупных феодалов. Любое столкновение с представителями власти могло толкнуть их на переход в лагерь маньчжур, военных противников Китая. Этим объясняется, например, мятеж Кун Ю-дэ в Шаньдуне в 1631—1632 гг. Кун Ю-дэ, командир одной из частей, сражавшихся на Ляодуне с маньчжурами, подвергся опале в связи с казнью своего начальника, кары, совершенной правительством на скорую руку и, возможно, по ложному обвинению. Кун Ю-дэ и другие офицеры с частями кавалерии, отозванными с фронта, были посланы в тыл, на полуостров Шаньдун. Здесь они и подняли мятеж, завладели несколькими портовыми городами, сражались с минским войском, избивали и грабили местное население. Разбитые и прижатые к морскому побережью, Кун Ю-дэ и его сторонники в конце концов бежали. Угнав китайские суда и переплыв на них Бохайский залив, они сдались маньчжурам, поступили к ним на службу и в дальнейшем сражались против китайцев. Из этих изменников цинское[2] командование даже создало особые привилегированные воинские соединения, сыгравшие немалую роль в завоевании Китая маньчжурами.
Что касается маньчжур, то они временно приостановили осаду сильных китайских крепостей в районе Ляо, [46]
Прием у феодала. Картина Цзю Ина (эпоха Мин). [47]
которые они не могли взять, и начали совершать внезапные вторжения в Поднебесную, обходя линию фронта. Так, в 1634 г. 4 колонны восьмизнаменных войск тайно прошли через проходы в Великой стене и приблизились к столице империи — Пекину. Переполох они подняли огромный, но не решились осадить город, а, пограбив его окрестности, вернулись за линию фронта. Такие налеты очень ослабляли минскую империю и истощали ее силы. А правители, не в силах справиться со своими бывшими вассалами-маньчжурами, чаще всего прибегали к такому испытанному средству, как повышение налогов на население Поднебесной, чтобы пополнить казну и покрыть военные расходы. Мины своей политикой оказались способны разрушить даже районы богатого полеводства.
В провинциях, лежащих к северу от Янцзы, создалось крайне напряженное положение, а классовые противоречия достигли такой остроты, что, казалось, достаточно малейшего повода, чтобы вспыхнуло восстание, способное привлечь широчайшие массы народа. Действительно сразу же после переправы через Хуанхэ и вступления шэньсийско-шаньсийских отрядов в Хэнань крестьянское движение здесь приняло огромный территориальный размах. Крестьяне провинции Хэнань сами поднимали восстания, присоединялись к пришедшим. Они посылали деревенскую молодежь в войско повстанцев, по мере возможности снабжали его продовольствием и фуражом, указывали пути и тропы, укрывали в трудную минуту. И все же большой успех повстанцев в Хэнани не вызвал общего восстания; обычно оно вспыхивало там, где появлялись их отряды. Местные крестьяне вместе с пришлыми повстанцами совершали нападения на усадьбы помещиков, на мелкие города, на ямыни[3] местных властей, уничтожая все, что закрепляло над ними власть угнетателей. Однако сельское хозяйство и в этом районе было слишком истощено, чтобы обеспечить продовольствием многочисленные войска восстания. Повстанцы пользовались запасами феодалов и казенных складов, а затем уходили дальше, чтобы не стать обременительным грузом для крестьян. Именно в этом кроется главная причина постоянных передвижений повстанческих отрядов. Казалось, они не стремились укрепиться в заранее [48] избранной местности, создать себе постоянный опорный пункт. Возможно, они и не помышляли в то время о создании настоящей власти на определенной территории, но нельзя не учитывать и того, что их многочисленные отряды, непрерывно получавшие подкрепления и возраставшие в числе, не могли найти нужных для существования и обороны средств. Кроме того, в условиях постоянного преследования и угрозы окружения со стороны правительственных армий, местных войск и сил самообороны феодалов организация постоянной базы для обороны была исключительно трудной и даже рискованной задачей. В их действиях ясно виден характер «разбойной вольницы», по словам Мао Цзэ-дуна.
Книга одного из крупнейших французских историков-медиевистов, профессора Парижского университета Робера Фавтье (1885–1966) посвящена истории феодальной Франции периода классического, зрелого средневековья — истории, представленной с точки зрения основных событий и действий, инициированных представителями третьей королевской династии Франции — Капетингами, потомками Гуго Капета.
Иногда можно услышать: зачем Николай II уступил заговорщикам 2 марта в Пскове? Надо было сопротивляться до конца. Мол, «режьте-стреляйте, мученический конец приму, но от Богом данной власти не отрекусь»… Автор рассматривает гипотетические версии отказа царя требованиям заговорщиков. Рассматривается также версия фальсификации Манифеста об отречении.
Настоящее издание – научная биография выдающегося представителя русской школы военного востоковедения А. Е. Снесарева (1865–1937). В книге рассматривается туркестанский период (1899–1904) жизни А. Е. Снесарева, который имел важное значение для его формирования как военачальника и исследователя стран Востока. На основе архивных документов раскрываются многие эпизоды службы А. Е. Снесарева в Туркестане: поездка в Индию, рекогносцировки по Туркестанскому краю, командование Памирским отрядом, поездка в Великобританию, работа с британскими военными атташе.
Нет нужды говорить, что такое мафия, — ее знают все. Но в то же время никто не знает в точности, в чем именно дело. Этот парадокс увлекает и раздражает. По-видимому, невозможно определить, осознать и проанализировать ее вполне удовлетворительно и окончательно. Между тем еще ни одно тайное общество не вызывало такого любопытства к таких страстей и не заставляло столько говорить о себе.
Новая книга А. Речкалова является первой частью исследования по истории Украины XIII–XVII вв. Начиная повествование с 1240 г., автор подробно рассматривает события, связанные с освобождением украинских земель от татарского ига и их вхождением в состав Великого княжества Литовского и Польского королевства. Большое внимание в книге уделено взаимоотношениям этих стран с Немецким орденом, Московией, Византией и Золотой Ордой, политическим и социальным отношениям, установленным на землях будущей Украины литовскими и польскими правителями, положению православия и борьбе русинов за свои права.
Чтобы лучше понять Россию и взглянуть на нее изнутри, член английского парламента, лейборист, квакер по убеждениям Чарльз Роден Бекстон, летом 1920 года отправляется в южные уезды Самарской губернии. Около недели Бекстон живет в самарской деревне Озеро (недалеко от Пестрявки), общаясь с крестьянами на самые разные темы, затем, останавливаясь в попутных селах, едет в губернский центр. Его интересные путевые записи о пребывании в России изданы в 1923 году Госиздатом под названием «В русской деревне», с предисловием члена коллегии Наркоминдела, впоследствии академика, Ф.