Великая княгиня Владимирская Мария. Загадка погребения в Княгинином монастыре - [23]
Слово же «ясыня», стоящее в «Кратком владимирском летописце» перед именем и отчеством Марии, М.В. Щепкина предложила считать прозвищем, а не обозначением племени ясов, поскольку племенная принадлежность Марии определена в этом же предложении («дочь чешского князя»). Это прозвище, полагала она, имеет «топографический характер», определяясь по названию города, селения или замка. Поселения с подобным названием встречаются в Чехии в области реки Моравы (Jasená, Jasenóv, Jaseníca). Все это позволило исследовательнице утверждать, что Мария Шварновна «происходила из какого-то небольшого княжества или поместья, расположенного в Моравской области», получившего название от топонима или гидронима с корнем «jasin-, jasen-»[154].
М.В. Щепкина также задала вопрос: когда и где женился Всеволод Юрьевич на моравской княжне? Она полагала, что Мария Шварновна и ее сестра (жена другого сына Святослава Всеволодовича, новгородского князя Мстислава) находились в родстве с упомянутой выше женой владимироволынского князя Святополка Мстиславича – моравской княжной, на которой тот женился в 1143 г., а Феврония, жена Михаила (старшего брата Всеволода), на взгляд исследовательницы, могла быть дочерью последней. Эти допущения она сделала главным образом на основании того, что старший брат Всеволода Юрьевича, Михаил, «был одним из доверенных и близких людей для Мстислава Изяславича», старшего племянника умершего в 1154 г. князя Святополка Мстиславича. По мнению М.В. Щепкиной, именно это «свойство» с владимиро-волынскими князьями и помогло двум моравским осиротевшим княжнам (Марии и ее сестре) попасть на Русь.
Отсюда оставался один шаг до главного вывода исследовательницы – заказчицей и владелицей Успенского сборника являлась жена Всеволода Большое Гнездо княгиня Мария Шварновна. Поскольку она происходила из Моравии, это объясняло наличие в сборнике группы моравских святых. Нахождение в нем житий инокини Марии (29 октября) и Февронии (25 июня) прямо указывало на двух владимирских княгинь, «связанных между собою на протяжении всей своей жизни».
Поставила М.В. Щепкина и вопрос: где мог быть написан Успенский сборник? По ее мнению, книга была закончена в Чернигове, где Мария и ее сестра провели целый год (с лета 1174 г. по лето 1175 г.) при дворе местного князя Святослава Всеволодовича. Однако заказать большой сборник по своему выбору и указанию и оплатить этот заказ Мария могла только, став самостоятельной, т. е. после выхода замуж за Всеволода. А это могло произойти не ранее 1174 г.
Впоследствии ряд специалистов отметил, что хотя многие доводы М.В. Щепкиной о характере Успенского сборника выглядят внешне убедительными и логичными (это касается объяснения наличия в Успенском сборнике житийных текстов, посвященных чтимым в Чехии святым, исходя из моравского происхождения Марии, или, учитывая наличие у нее сестры Февронии, помещения в нем жития одноименной святой с редким для Руси именем), часть из них носит характер предположений. К примеру, наличие житий Ирины и Феодосии объяснено так: «Ирина – возможно, имя сестры Марии Шварновны… Феодосия могло быть именем дочери Февронии и Михаила». К этим предположительным объяснениям добавляется нежелание выяснить характер самого Успенского сборника, в частности, странный порядок гомилий в нем, которое исследовательница объясняла неважностью, так как из него «исторических указаний… не извлекается»[155].
Между тем анализ состава Успенского сборника, на сложность которого указывал О.В. Творогов (1928-2015)[156], позволяет достаточно точно определить, для кого он был предназначен. Вопреки мнению М.В. Щепкиной, полагавшей данный памятник книгой индивидуальной, составленной по воле светского заказчика, М.С. Фомина показала, что Успенский сборник по своему составу является книгой «общинной», т. е. переписанной или созданной по заказу монастырской или большой церковной общины[157].
В 2014 г. Н.В. Николенковой была предпринята попытка определить место и время его составления. Она пришла к выводу, что перед нами памятник Ростово-Суздальской земли, составленный параллельно с летописью того же времени, излагавшей историю становления Ростово-Владимиро-Суздальской епархии. Жития первомучеников и апокрифы, правящиеся по мере необходимости, использовались как материал для художественного изложения церковной, а не светской истории, подобно тому, как греческие хроники послужили базой для формирования текста русских летописей. Как известно, Успенский сборник является плодом работы двух писцов. Время начала работы над памятником она относит к периоду между 6693 (1185) и 6697 (1189) гг. Далее следует перерыв, вероятно связанный с оставлением работы первым писцом. Второй писец, являвшийся автором-составителем Успенского сборника, был человеком высочайшей образованности и, по мысли Н.В. Николенковой, насельником Дмитриевского монастыря в Суздале[158]. Окончание работы над сборником она предположительно относит к периоду сразу после 1230 г., после смерти в Дмитриевском монастыре ростовского епископа Кирилла I[159]. Для нас данное заключение важно тем, что позволяет полностью исключить причастность Марии к владению Успенским сборником.
