Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти - [16]

Глава 4 Новая власть и старые врачи

Образ Владимира Ильича Ленина — борца с сыпняком можно считать классическим. Широко известны его слова, сказанные на VII Всероссийском съезде Советов, где вождь выделил три ключевые проблемы того времени: войну, голод, эпидемии. «И третий бич на нас еще надвигается — вошь, сыпной тиф, который косит наши войска. И здесь, товарищи, нельзя представить себе того ужаса, который происходит в местах, пораженных сыпным тифом, когда население обессилено, ослаблено, нет материальных средств, — всякая жизнь, всякая общественность исчезает. Тут мы говорим: Товарищи, все внимание этому вопросу. Или вши победят социализм, или социализм победит вшей!»[56]. Среди декретов, изданных в период разгула эпидемий, немало посвящено санитарному делу: о мероприятиях по борьбе с сыпным тифом (28 января 1919 г.), о мерах борьбы с эпидемиями (10 апреля 1919 г.), об обязательном оспопрививании (10 апреля 1919 г.), о снабжении бактериологических институтов и лабораторий необходимыми для их работы материалами и инвентарем (10 апреля 1919 г.), о санитарной охране жилищ (18 июня 1919 г.), об обеспечении Красной армии и гражданского населения мылом (30 декабря 1919 г.), о санитарно-пропускных пунктах на вокзалах г. Москвы (13 мая 1920 г.), об обеспечении населения Республики банями (30 сентября 1920 г.) и т. д. Однако о реальных изменениях, проходивших в области медицины в первые годы советской власти в России, свидетельствуют отнюдь не декреты, весьма своеобразно трактуемые и претворяемые в жизнь на местах, а реальные действия врачей, отраженные в архивных источниках и воспоминаниях современников, к которым мы обратимся далее в нашей работе.

Прежде, однако, необходимо сказать о том, что проблема борьбы В. И. Ленина и его соратников с эпидемией не столь однозначна. Очень многие врачи даже в ситуации катастрофы считались классовыми врагами. Подписывая 11 июля 1918 г. декрет о создании Наркомата здравоохранения (Наркомздрава), Ленин пытался создать новую структуру помощи населению. Именно Наркомздраву должны были подчиняться все медико-санитарные отделы и более того — весь медперсонал страны. Главой Наркомздрава был назначен Николай Александрович Семашко, фигура которого в дальнейшем тоже была чрезвычайно идеализирована и даже героизирована: в честь него названы десятки больниц во многих городах России, его работы выходили огромным тиражом. Однако в первые годы пребывания на посту было не все так просто. Н. А. Семашко был предан Владимиру Ильичу и даже после его смерти оставался хранителем его тайн: он был одним из тех, кто подписал документ о вскрытии вождя в 1924 г., сохранив тайну его болезни и последних дней.

Новой власти необходимо было создать новую систему медицины, с жесткой вертикалью, контролируемую и лишенную классовых противоречий, но первой проблемой стало то, что медицинская интеллигенция была неотъемлемой частью мира «старого». Врача-интеллигента должен был вытеснить фельдшер-практик, преданный слуга пролетариата. Можно согласиться с исследователем В. Тополянским[57], который считает ключевым поворотным моментом в отношении Ленина к врачам «старой» системы разгром Пироговского общества. Пироговское общество, созданное в 1881 г., было важнейшим добровольным негосударственным объединением крупнейших медицинских специалистов Российской империи. На съездах общества обсуждались важные вопросы, в том числе гигиены и эпидемиологии, иногда — политические и социальные проблемы, главным образом в их отношении к медицине. Будучи в целом аполитичны, врачи не могли равнодушно отнестись к событиям 1917 г. и яростно критиковали Временное правительство, а в дальнейшем неоднократно высказывали негативное отношение к большевикам.

Николай Александрович Семашко

«Антиморальный, антидемократический и антигражданский характер деятельности современных захватчиков власти представляет столь громадное зло, а несчастье, в которое им повергается наша страна, настолько колоссально велико, что все нравственно здоровое во врачебной семье должно найти в себе решимость и по долгу гражданской совести обязано резко и определенно отмежеваться от врачей, действующих в лагере насильников». Выражая твердую уверенность в том, что переживаемые события глубоко волнуют врачебные круги, правление общества обращалось ко всем врачебным и врачебно-санитарным, общественным и ведомственным организациям, ко всем медицинским факультетам университетов, к медицинским обществам, союзным врачебным объединениям с предложением «поставить в экстренном порядке на обсуждение вопрос о настоящем положении страны в связи с последними событиями и об участии в них врачей»[58].

Ленин не намерен был это терпеть. Еще в 1918–1919 гг., когда эпидемии только начинались, выбирать лояльных новой власти врачей не было возможности. Уже с 1919 г. мы четко видим, как усиливается давление на технических специалистов в целом и на врачей в частности. Но для Ленина большинство врачей оставались классовыми врагами, особенно бывшие члены Пироговского общества, которое было запрещено и фактически разогнано за отказ сотрудничать с властью в 1918 г. 7 апреля 1919 г. Ленин издал постановление: «Поручить Особому отделу Всероссийской чрезвычайной комиссии произвести переосвидетельствование для определения пригодности к военной службе всех медицинских врачей, лекарских помощников, зубных врачей и фармацевтов, находящихся ныне на службе в других ведомствах либо не состоящих на службе вообще, проживающих постоянно или временно в городе Москве и окрестностях. <…> Поручить Народному комиссариату здравоохранения передать тов [арищу] Михаилу Кедрову все имеющиеся в комиссариате здравоохранения сведения о лицах перечисленных выше категорий»