Великанша - [64]

Он непроизвольно глянул на Элисон. Следом молнией промелькнула мысль: чего ради такая страстная особа подалась в антропологи? В глаза бросилось нарочитое покачивание бедрами из серии «не проходите мимо». Для женщины под тридцать она была на редкость хороша, но это не повод так демонстративно бравировать своими формами. Даже сейчас: ну зачем, собираясь в гости к примитивному народу, надевать тесные шорты? Зачем натягивать свитер в обтяжку — ни вздохнуть, ни выдохнуть? Перед кем фасонить? Перед местными? Это для них она размалевалась? Хотя нет… Темные, как ночь, ресницы у неё свои, без намека на тушь.

И почему она до сих пор не замужем? Наверное, запретный плод слаще брачных уз.

В следующий миг Хьюберт опомнился и вновь сосредоточился на местности. У подножия небольшой долины начиналась деревня. Отнюдь не маленькая по меркам нотантанавитов. Около шестидесяти домиков из розовой глины хаотично рассыпались вокруг главной площади. В центре возвышалась круглая постройка, формой и текстурой отличавшаяся от других зданий.

Похоже, гостей ждали, ибо население деревни собралось на окраине. Хьюберт впервые увидел местных женщин. По–чему–то в фотоприложении к «Подробному отчету» не было фотографий представительниц слабого пола.

Хьюберт покраснел так, как не краснел никогда. В голове пронеслось одно слово — дыни. Какая сила не даст им упасть и почему в отчёте не отражен столь уникальный феномен?

Он исподтишка покосился на напарницу — узнать, как она воспринимает внезапное открытие. Он ожидал увидеть шок или на худой конец изумление. Однако вместо этого увидел злость. И не только злость, но и зависть.

Впервые за несколько недель Хьюберт испытал счастье. Впрочем, ненадолго. На входе в деревню вождь ткнул пальцем в землян и произнес уже знакомую фразу на своем наречии. Местные — и мужчины, и женщины, и дети — залились звонким смехом.

— Похоже, мы сразили их наповал, — пошутила Элисон, но морщинки у глаз выдавали её обеспокоенность.

Хьюберт тоже не на шутку встревожился: он заметил, как изменилось поведение провожатых. Недоумение на их веснушчатых лицах сменилось мрачным, целенаправленным любопытством.

В деревне Хьюберт замедлил шаг. Но тут же последовал болезненный укол ниже спины. Антрополог подпрыгнул как ужаленный. Вслед за ним Элисон.

— Минуточку! Мы граждане Земли. Вы не имеете права… — начал он и снова подпрыгнул.

Пришлось шагать дальше. Хьюберт злился не столько на туземцев, сколько на штаб и запрет брать оружие. Забота о примитивных народах — это прекрасно, но должна же быть элементарная логика!

Извилистая улочка привела процессию к круглому зданию в центре площади. Издалека оно выглядело вполне безобидным, но разве с окраины разглядишь решетки на окнах? Деревянные, разумеется, но солидные — руками не сломать.

Без лишних объяснений Титантотум распахнул дверь, и пленников втолкнули внутрь. Дверь захлопнулась, громыхнул тяжелый засов.

У антропологов пропал дар речи. С улицы по–прежнему доносились смешки, сквозь прутья решетки на землян таращились любопытные нотантанавиты.

Посреди темницы стоял круглый помост, устланный соломой. Хьюберт поставил чемодан на грязный пол, а сам устроился на помосте. Вскоре к нему присоединилась Элисон.

— Они еще пожалеют! — процедил Хьюберт.

— Ты о чём?

— О парочке шутников, накропавших «Подробный отчёт»! «На редкость дружелюбный народ… Неприхотливые, добрые гуманоиды, ведущие безмятежное существование на экзотических просторах планеты… Ни забот, ни хлопот, только смех, любовь да умиротворенность тихой заводи». Это ж надо было написать подобную чушь, а после выдать за истину в последней инстанции!

— А я предупреждала, что ты тратишь время впустую. Брал бы пример с меня и читал Кинси. А знаешь ли ты, сколько раз…

— Довольно! — Хьюберт с досадой хлопнул себя по коленке. — Хватит дурачиться!

— Хватит так хватит. А если серьезно, что нам делать? «Отчёт» случайно не советует, как выбраться из глиняной тюряги?

— В том–то и дело.

— В чём? — нахмурилась Элисон. — Прости, я наверное туповата, никак не могу уловить ход твоей гениальной мысли.

— Я о тюрьме. Заметила, как местные таращились на нас, как смеялись. В компании с опасными преступниками так себя не ведут. По виду мы почти не отличаемся от них, значит. дело не во внешности.

— Тем не менее, их что–то насторожило, — подхватила Элисон. — Если не физические данные, то тогда…

— Вот именно. Никакая это не тюрьма, это психушка, — заключил Хьюберт.

— Слушай, мы перебрали все варианты, почему нас записали в психи, — полчаса спустя сетовала Элисон. — Ни один не годится. Что дальше?

— Будем думать дальше, — отозвался Хьюберт, — пока не разберемся… И хватит ходить туда–сюда.

— Еще чего! — фыркнула Элисон.

Но через секунду обессилено плюхнулась на помост и угрюмо уставилась в пол.

Солнце садилось, темница погрузилась во мрак. В окне то и дело возникали любопытные физиономии нотантанавитов, но Хьюберт уже привык к этому и не обращал на них внимания. Куда больше его занимала причина, по которой они оказались здесь. Каким бы ни было их отклонение от нормы, оно явно присутствовало у них обоих. А значит, и у человеческой расы в целом…