Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы - [117]

В числе прочих нашлось место Мартыну Пилецкому-Урбановичу, прослывшему странным чудаком, что, однако, не препятствовало ему исполнять обязанности надворного советника. Знаменитому Владимиру Лукичу Боровиковскому — художнику и академику. В прошлом местом его жительства был захолустный Миргород. Когда местное дворянство узнало, что в их городе побывает проездом Екатерина II, юный художник получил от него заказ: создать несколько картин, которые послужат украшением дома, в котором остановится государыня. Боровиковский поработал вдохновенно, и венценосная гостья обратила внимание на его работы, более того, они ею были восприняты весьма благосклонно. И не удивительно, так как на одном из полотен в аллегорическом образе была изображена сама Екатерина II, объясняющая свой Наказ мудрецам-грекам, а на другом художник изобразил ее как сеятельницу, а Петра I как пахаря. Разумеется, юноша был приглашен в столицу, где его ждали известность и слава.

В эту компанию приняли и генерала от инфантерии Евгения Александровича Головина, участника всех военных кампаний 1807–1812 годов и подавления восстания декабристов, в декабре 1825 года произведенного Николаем I в генерал-адъютанты русской императорской армии, а в будущем генерал-губернатор — возглавлявшеий Прибалтийский край и входивший в Государственный совет. А также князя Пар фения Николаевича Енгалычева, являвшегося уездным предводителем дворянства, литератора, в молодые годы бывшего участником кружка знаменитого просветителя Н. И. Новикова.

Активным участником начинаний Е. Ф. Татариновой был Василий Степанович Попов, служивший председателем департамента гражданских и духовных дел, являвшийся секретарем «Библейского общества», друг и доверенное лицо всесильного князя Голицына, который приводил с собой трех дочерей. На собраниях «Духовного союза» охотно и нередко бывал гофмейстер Александр Иванович Кошелев, член литературно-философского кружка «Общество любомудрия», после сближения с А. С. Хомяковым ставший славянофилом. После того, как побывал за границей, он задумывал создать общество противодействия русской лени, однако идея ни во что не воплотилась, то ли по причине туманности задач, то ли леность была виной.

Доводилось посещать собрания и князю А. Н. Голицыну, всесильному в тот период вельможе, который покровительствовал Екатерине Филипповне и ее кружку. Благодаря его стараниям, например, Татаринова, после того, как мать ее уехала в Лифляндию, смогла и дальше проживать в Михайловском дворце. Более того, стараниями князя ей была назначена пенсия в размере 6000 рублей в год — солиднейшая сумма для того времени! Татаринова пользовалась благоволением также митрополита Михаила, который сам принадлежал к масонскому кругу.

Такое тогда было время, и нет ничего удивительного ни в том, что царский дворец служил местом собраний кружка Татариновой, ни что на них видели священнослужителя, протоиерея столичного Исаакиевского собора, известного проповедника Алексея Ивановича Малова, которого искренне восхищали песнопения и пророчества Екатерины Филипповны.

Особая роль в кружке-секте принадлежала музыканту кадетского корпуса Никите Федорову, чьи чудачества обеспечили ему в Петербурге прозвище Никитушка, так же его именовали и кружковцы. Его пророческий дар, проявлявшийся в ходе радений в форме неожиданных откровений, обеспечивал ему видное положение в секте, которая даже зачастую была называема Никито-Татариновской.

Следует сказать, что Татаринова и те, кто составлял ее окружение, не были ни скопцами, ни хлыстами. Екатерина Филипповна придерживалась только православного вероисповедания, она не разделяла и не воспринимала ни скопческую, ни хлыстовскую идеологию.

В своих проповедях она оставалась в рамках толкований догматов в мистическом духе. У скопцов Татаринова позаимствовала только радение, в ходе которого все участники этого коллективного молельного обряда доходят до мистического экстаза. Ею мрачные обряды хлыстов и скопцов были преобразованы в театральное действо.

Собрания Татариновой открывались чтением священных книг, затем пелись песни. Это были сочиненные ею самой духовные стихи, которые клал на музыку, по большей части используя народные напевы, Никитушка, или пелись песни хлыстов «Царство, ты, царство», «Дай нам, Господи, Иисуса Христа», а иногда и церковные, в частности «Спаси, Господи, люди Твоя». После песнопений начиналось радение, заключавшееся в кружении всех участников обряда, которое все ускорялось и заканчивалось тогда, когда на кого-нибудь «накатывал» Дух святой, и этот человек принимался пророчествовать. Чаще всего «накатывало» на саму Татаринову, на Никитушку и некую Лукерью.

Что касается собственно пророчеств, известны по большей части те, что произносила Татаринова (о них будет сказано ниже), предсказания же остальных кружковцев канули в Лету. Каких-либо свидетельств современников на этот счет тоже не сохранилось. Впрочем, и фиксировать пророчествуемое было затруднительно, так как к моменту говорения тот, на кого «накатывал» Дух святой, находился в глубоком трансе, а пророчество представляло собой поток необыкновенно быстро произносимых бессвязных речей, напоминающих народные прибаутки по ритмике и включающие рифмы. Согласно воспоминаниям, прорицания в основном относились к ближайшей судьбе «ближнего круга», то есть к непосредственным участникам радения, которые отлично знали друг друга.