Величайшая молитва. Новое открытие революционного послания Молитвы Господа - [8]

Интерпретация этих пророческих утверждений как языка гиперболического шока имеет тенденцию отделять молитву от справедливости — даже с точки зрения божественного предпочтения. Но мое предложение состоит в том, что, хотя эти два аспекта библейской веры можно различить, они не могут быть разделены. Повторяю, две стороны монеты не могут быть разделены без разрушения обеих сторон. Вы можете предпочесть аверс реверсу, или наоборот, но если вы попытаетесь получить только один из них, вы не получите ни того, ни другого. С одной стороны, поскольку Бог есть Бог справедливости, вы не можете молиться такому Богу в состоянии несправедливости — по крайней мере, без неискренности или даже лицемерия. С другой стороны, искренне и честно молиться такому Богу требует от верного той же справедливости, что и у Него.

Вспомните мою первоначальную «притчу о неизвестной розетке» и мою метафору «Бог–как–электричество». Вы можете, конечно, различать, но вы не можете отделить подключение и зарядку аккумулятора вашего ноутбука. Представьте себе глупый аргумент о том, что было более важно, что вы должны предпочесть, или вы могли бы сделать одно без другого. Один говорит: «Подключение важнее». Другой говорит: «Нет, зарядка важнее». Мы знаем, что эти две операции являются взаимными и диалектическими, каждая из которых предполагает друг друга, и что, хотя мы свободны, для подключения, мы не свободны затем, чтобы избежать зарядки. Если, другими словами, у вас есть молитва без справедливости или справедливость без молитвы, я понимаю, что у вас нет ни справедливости, ни молитвы.

Чтобы не только подтвердить, но и углубить свое предложение об интерактивных отношениях между справедливостью и молитвой, я перехожу от Ветхого Завета к Новому Завету, к христианской Библии. Я обращаюсь к Павлу и его интерпретации Молитвы Господней. Возможно, вы думаете, подождите немного, нет версии Молитвы Господа в письмах Павла. Но согласился бы сам Павел с таким суждением?

Мы знаем «Отче наш» или «Молитву Господню» в нескольких оригинальных версиях. В этой книге я сосредоточен на Матфея 6: 9-13, потому что это самая известная и наиболее используемая версия. Но в Луки 11: 2-4 есть несколько другая версия. И, кроме этих двух текстов в Новом Завете, есть и один за его пределами. Он находится в руководстве церковной практики первого века, известной как «Учение» («Дидахе по–гречески», см. Приложение).

Это три несколько разных, но все же полнофункциональных варианта молитвы, которые использовались в трех разных христианских регионах для общинного поклонения. Но есть также три других места, где Молитва Господня упоминается в кратком возвещении: «Абба, Отец!» Сравните его с восторженным криком, подобном современному, вроде «Освободи, наконец!». Молитва «Абба» в первом веке упоминается у Павла в середине 50‑х годов (Галатам 4: 6, Рим 8:15) и у Марка в начале 70‑х (14:36). Другими словами, это намного раньше, чем её более полные версии у Матфея, Луки и в Дидахе. Поэтому она гораздо ближе хронологически к более раннему времени её употребления, и арамейскому языку Иисуса, чем более поздние греческие версии.

В самых ранних упоминаниях нашего Нового Завета этот призыв читается Аbba ho-Pater! Это двуязычное обращение к Богу на арамейском (Абба) и греческом языке (ho Pater). Это важно по трем причинам. Во–первых, Абба является более близким обращением к Богу, подобно нашему «Папа», а не нашему «Отец». Другая причина заключается в том, что такая двуязычная фраза подчеркивает важный переход, который совершила Молитва Господа, когда она переходила от арамейско–говорящих деревень еврейской среды в грекоязычные города Римской империи.

Последний вопрос касается и того, как лучше всего перевести это выражение на английский язык. Так как перевод его буквально «Отец, Отец» звучит странно, переводчики обычно оставляют его «Абба, Отче!». Однако вы можете заметить, что греческое слово — это «конкретный Отец», а не просто «Отец». Я бы предложил, поэтому, однако, когда мы переводим его, мы должны слышать его как «Абба, наш Отец».

Мы должны, я думаю, воспринимать этот возглас «Абба, наш Отец!» нужно очень, очень серьезно. Я возвращусь к нему в рассмотрении Марка 14:36 ​​в главе 5, но сосредоточусь здесь на почти идентичном использовании Павлом этого возгласа в двух местах. Как Павел помогает нам в интерактивных отношениях молитвы и справедливости? Согласен ли он или не согласен с тем, что молитва всевышнему Богу справедливости, означает призыв к божественной справедливости здесь на земле внизу?

Я открыл эту главу эпиграфом из апостола Павла: «Мы не знаем, как мы должны молиться» (Рим.8: 26), и я возвращаюсь к нему здесь, поскольку это такое необычное утверждение. Прежде всего, обратите внимание на этот акцент: «Мы не знаем, как нам должно молиться». Используя «мы», а не «вы», Павел включил и себя в это предупреждение. Он пишет в различные христианские общины в Риме, городе, где он никогда не был, но который вскоре ожидает посетить. В этом контексте и в том, что это оказалось его последним письмом, он не просто заявляет о своей собственной молитве или о своих ближайших читателях. Он выдвигает всеобщее требование ко всей христианской молитве.