Век сурка - [22]

— Удачи всем, — сказал Магистр, вбивая координаты для прыжка. — Постарайтесь дожить до следующей нашей встречи.

— И ты береги себя, Оберон.

Магистр ушел телепортом.

Федор совершенно не удивился, когда последний Архитектор сообщил о своем намерении покинуть данж первым. Несмотря на все прошедшие годы и прошедшие встречи, Магистр старался лишний раз не оставаться наедине с Василием.

И Федор его прекрасно понимал. Чапай, конечно, человек здравомыслящий, но лучше перестраховаться, и береженого Система бережет. В конце концом. на памяти Федора, это было единственное обещание, которое физрук не сдержал…

— Приятно было снова встретиться, — сказал физрук Кевину. — Значит, у тебя?

— Может, сразу с нами пойдешь? — спросил бог-император.

— Не хочу никого подставлять, — сказал физрук. — Ведь существует нехилая вероятность, что охотятся они именно за мной.

— Уверяю, что у меня во дворце они не нападут.

— Я знаю, — сказал физрук. — Но это-то и плохо. Ведь если они не нападут, я не смогу выяснить, кто они такое вообще.

— Мы рано или поздно это все равно выясним.

— Спасибо за предложение, но у меня свои пути, — сказал физрук.

— Тогда удачи тебе на твоих путях, — сказал Кевин.

— Бывайте, — сказал физрук, растворяясь в воздухе.

Они остались вдвоем.

Бог-император подошел к портальному камню и замер, почему-то не торопясь вводить координаты конечной точки путешествия.

— Что-то не так? — спросил Федор.

Кевин развернулся. На его лице играла плотоядная ухмылка, в правая рука покоилась на рукояти меча.

— Теперь нам никто не сможет помешать, — сказал он.

Федор попятился, выхватывая из инвентаря первое, что попалось ему под руку. Это оказался новоприореенный легендарный боевой посох, и Федор попытался занять кастующую стойку, но ему помешала возникшая за его спиной стена.

— Ты чего это удумал?

— Думаешь, тебе удалось обвести меня вокруг пальца? — спросил надвигающийся на архимага бог-император. Он начал обнажать меч, выдвинув из ножен уже добрых двадцать сантиметров черной закаленной стали. — Этих двоих обмануть несложно, но у меня все-таки опыта чуть-чуть побольше…

— Да я вообще не понимаю, о чем ты говоришь! — возопил Федор. — С ума вы все посходили, что ли?

Бог-император расхохотался и вбросил меч в ножны.

— Прости, но я не смог удержаться, — сказал он. — Видел бы ты свое лицо.

— Задрали, — повторил Федор, убирая посох.

— Прости еще раз.

— Протрезвей уже, а? — попросил Федор. — Твоя империя смотрит на тебя и все такое.

— Она уже тысячу лет на меня смотрит, — сказал Кевин. — А до этого на меня смотрели другие империи, и вот они-то, как правило, ничего хорошего от меня не видели.

— Раз уж ты пригласил меня к себе и нам пару дней доведется прожить рядом, может быть, ты найдешь время, чтобы рассказать мне всю эту историю целиком? — спросил Федор.

— Как только разберусь с государственными делами, — пообещал Кевин.

— Значит, никогда.

Глава 5

Как говорил мой старик-отец, хорошо иметь домик в деревне. А еще лучше — иметь домик, и чтобы никакой деревни вокруг не было. И рядом тоже не было. Потому что все эти коротконогие селяне, бродящие за забором, только и делают, что раздражают.

А еще от них навозом пахнет.

Мне кажется, я уже говорил, что мой отец был не самым приятным человеком. Отчасти именно этим в минуты самокопания я оправдываю тот факт, что я и сам не слишком приятный человек.

Слабая отмазка, но это лучше, чем вообще никакой.

У меня был домик в горах, мне его один верующий построил. Ну, в смысле, в меня верующий. Звучит диковато, конечно.

Мне до сих пор сложно представить, что у меня есть собственные верующие. Что вот где-то существуют десятки, а то и сотни людей, которые верят в меня и даже время от времени на меня молятся.

Правда, происходит это, как правило, в самые неприятные в их жизни времена. Когда в жизни все хорошо, о кровавом возмездии думать не принято.

Первое время после вот этого вот всего я часто думал, что же я делал не так и почему в итоге Система сделала меня таким, как сейчас. В конце концов, у меня нет обостренного чувства справедливости, я — обычный человек и вполне могу пройти мимо какой-нибудь мелочи. У меня нет особой тяги к насилию, и то, что оно сопровождает меня на протяжении всей моей игровой карьеры… Ну, так получилось.

У меня были враги, и я, как и всякий нормальный человек, старался сделать так, чтобы их не было. Вышло, как вышло.

Но я ведь их специально не искал. Я не делал ничего такого, чтобы у меня появились враги, они почему-то сами себя таковыми назначали.

Скажем, тот эльфийский принц, из-за которого началась наша вендетта с Домом Красных Ветвей… Ну, я сбросил его с крыши, да. Но это было в моменте, это было в бою, и, между прочим, он сам нарывался. Он вторгся на мою планету, а не я — на его.

Как это вообще происходит?

Вчера ты был физруком в Люберцах и учил старшеклассников правильно подтягиваться и кидать мяч, а потом в мир пришла Система, и ты начал лупить этих старшеклассников грифом от штанги, и не потому, что ты плохой человек и просто не любишь детей, а потому что эти старшеклассники внезапно оказались теми еще упырями и попытались тебя сожрать. А потом ты просто пытаешься выжить и отыскать немного справедливости, у тебя появляются новые друзья, а старые друзья становятся врагами, и ты идешь вперед и делаешь то, что должен был сделать, и вдруг в какой-то момент обнаруживаешь, что твоим именем пугают детей, твоя репутация настолько забежала вперед тебя, что умудрилась побывать в местах, в которые ты даже не собирался, а еще у тебя есть зловещий замок в горах и твоего приспешника зовут Игорь.