Вегетарианка - [34]

Он еще может выбежать на лоджию, где стоит она, облокотившись о перила, перемахнуть через них и взлететь. Может упасть с высоты третьего этажа, удариться головой и разбиться насмерть. Он может это сделать. И только так будет честно. Однако он не двигался с места, словно его пригвоздили к полу, словно это было последнее мгновение его жизни, и не сводил глаз с ее тела, похожего на ярко пылающий цветок, которое сверкало ярче, чем в сценах, снятых им ночью.

Пламя деревьев

* * *

Автобусная остановка напротив терминала уездного городка Масóк. Женщина стоит и смотрит на дорогу, мокрую от дождя. Мимо по крайней полосе с шумом проносятся большегрузные машины. Дождь льет так сильно, что кажется, вот-вот пробьет ткань зонтика.

Она не очень молода. И вряд ли кто назвал бы ее красавицей. Лишь линия шеи изящная да взгляд ясный. Косметика на лице неброская, смотрится вполне естественно, одета она опрятно, на белой блузке с короткими рукавами ни одной складочки. Благодаря благонравной внешности, у всех, как правило, вызывающей симпатию, тень на ее лице едва заметна.

Ее глаза на секунду загораются. Вдали появляется долгожданный автобус. Она спускается на проезжую часть и поднимает руку. Смотрит, как мчащийся автобус сбрасывает скорость.

– До психиатрической больницы Чхуксон довезете?

Пожилой водитель кивает и подает знак рукой, чтобы скорее поднималась в салон. Оплатив проезд, она ищет свободное место, и взгляд ее наталкивается на лица пассажиров. Все взоры обращены на нее. «Больная или из тех, кто ухаживает за ними? Вроде бы ничего странного в ней нет». Она привычно отворачивается от их взглядов, полных сомнений и осторожности, неприязни и любопытства.

С ее сложенного зонтика стекает вода. Внизу уже образовалась лужа, темная и блестящая. От такого дождя под зонтом полностью не укроешься: блузка и брюки почти наполовину промокли. Автобус разгоняется и несется дальше сквозь дождь. Стараясь удержать равновесие, она пробирается в глубь салона. Увидев два свободных места рядом, садится у окна. Вынимает из сумки салфетки, вытирает запотевшее стекло. Твердым взглядом, который встречается только у человека, долгое время пребывавшего в одиночестве, смотрит на струи дождя, что с силой ударяются в окно. Городок Масóк остается позади, и вдоль дороги начинается июньский лес. Накрытый ливнем, он напоминает огромного зверя, сдерживающего дикий рев. Автобус въезжает в горы Чхуксонсан, и дорога постепенно сужается и становится извилистой. Чем дальше в горы, тем ближе подступает лес, раскачиваясь своим мокрым телом. Интересно, где примерно находится та чаща у подножия горы, где три месяца назад обнаружили ее младшую сестру Ёнхе? В воображении она рисует пелену из дождя, внутри нее раскачиваются деревья, одно, второе, третье, а под ними – темные пространства, где можно спрятаться. Но вскоре она отворачивается от окна.

Ей сообщили, что Ёнхе исчезла из больницы в промежутке между двумя и тремя часами дня во время свободной прогулки пациентов. Тогда грозовые тучи только собрались на небе, дождь еще не начался. Как и в обычные дни, «легкие» больные по расписанию отправились гулять. В три часа, когда медсестры проверяли, все ли на месте, обнаружилось отсутствие Ёнхе. Примерно в это время начал накрапывать дождь, капля за каплей. Весь персонал больницы оказался в чрезвычайной ситуации. Медсестры и санитары сразу перекрыли дорогу, по которой ходят автобусы и такси, проверяли машины. Покинув больницу, пропавший пациент мог спуститься с горы и направиться в сторону городка Масóк или, наоборот, углубиться в лес.

Приближались сумерки, и дождь постепенно усиливался. Из-за ненастного дня мартовское солнце зашло раньше времени. По словам лечащего врача, нашла Ёнхе одна из санитарок, которые тщательно осматривали все окрестные леса, и это можно считать большой-пребольшой удачей, почти чудом. Ей рассказали, что в глухой чаще леса на склоне горы Ёнхе неподвижно стояла рядом с промокшими деревьями, словно сама превратилась в дерево.

Около четырех часов дня, когда позвонили и сообщили об исчезновении Ёнхе, она находилась в клинике вместе с пятилетним сыном. Вот уже пять дней температура тела Чиу поднималась до сорока градусов, и они поехали делать снимок легких. Мальчик стоял перед аппаратом, с беспокойством поглядывая то на рентгенолога, то на маму.

– Это госпожа Ким Инхе?

– Да, это я.

– Вы опекаете Ким Ёнхе?

Из клиники, где лежит Ёнхе, с ней первый раз связались по мобильному телефону. Время от времени она звонила сама, чтобы заранее договориться о дате посещения сестры или узнать, все ли у той в порядке. Медсестра спокойным тоном, за которым скрывалось волнение, сообщила ей, как и когда исчезла Ёнхе.

– Мы делаем все возможное, чтобы найти ее, но если вдруг она придет к вам, необходимо сразу нам позвонить.

Прежде чем закончить разговор, медсестра спросила:

– А она не может поехать куда-нибудь еще? Например, к родителям?

– Родительский дом далеко… Если нужно, я позвоню им сама.

Она закрыла крышку телефона, положила его в сумку, вошла в кабинет и обняла Чиу. Похудевшее за несколько дней тело сына было горячим.