Ведущий в погибель - [213]

— И обитатель Ульма, — усомнился Курт, — вдруг вот так просто при предъявлении Знака безличным кем-то не послал этого кого-то куда-то?

— Пришлось как следует припугнуть и расписать, что будет, если я ничего от него не услышу или услышу неправду. В случае вранья с его стороны я посулил ему пристальнейшее внимание Инквизиции к его персоне; благодаря шуму, который ты поднял в городе, он в моих словах не усомнился… Итак, я ответил, — нетерпеливо оборвал стриг сам себя, снова поднимая Адельхайду на руки. — А теперь бери фон Люфтенхаймера и вперед.

Глава 28

Коридор они миновали быстро и без помех, не повстречав никого, равно как и на галерее и лестницах. Коридор второго этажа тоже был пуст и тих.

Адельхайда время от времени оглядывалась на фогта, идущего позади, встречаясь глазами с Куртом, и он пытался ободряюще улыбаться, видя в ответ скептическую гримасу. В один из таких моментов, обернувшись назад, она вдруг зажмурилась, ткнувшись лицом в плечо фон Вегерхофа, издав приглушенное рыдание, и ее плечи судорожно задрожали. Стриг остановился.

— Что? — плохо скрывая испуг, спросил он, и когда Адельхайда подняла голову, Курт увидел, что ее душит смех.

— Видели бы мы себя со стороны… — выговорила она с усилием. — Инвалидная манипула… С Арвидом не придется драться; встретимся — он умрет со смеху…

— Вы! — со злостью осек фон Вегерхоф, когда Курт прыснул тоже, и вновь зашагал вперед. — Спокойно — оба.

— Извини… Нервы, — уже тише отозвалась Адельхайда, встряхнувшись. — Все, все. Я в норме.

Стриг не ответил, явно усомнившись в ее последних словах; Курт и сам ощущал уже усталость от этой наполненной событиями ночи. Фон Вегерхоф был прав — крови он и впрямь потерял довольно много; встреча с Арвидом уже в тюремной камере отзывалась головокружением, а после боя с двумя слугами и ранения нет-нет, да подкатывала легкая тошнота, и пол чуть съезжал в сторону. Крохотные и до противного аккуратные ранки на шее не затянулись и все еще саднили, едва не вывихнутое Марком плечо ныло, сломанное ребро, затянутое в плотную повязку, отзывалось болью во всей половине тела, правда, уже не такой острой и пронзительной, а словно отдалившейся и приглушенной, и давно одолевающая его сонливость накатывала все чаще и неотступнее. Все виденное, слышанное и пережитое этой ночью с трудом умещалось в голове, мысли теснились, суетясь и не желая останавливаться, и осмысливать происходящее сейчас Курт просто отказался, оставив сие занятие на более удобное время, если таковое наступит, для чего еще надо было воплотить план фон Вегерхофа в жизнь.

Сам стриг даже со спины выглядел хмурым, и, хотя вслух этого не было сказано, Курт понимал, что вызывало его недовольство. В комнате, где заключалась Адельхайда, они задержались слишком надолго, было потрачено слишком много времени; нельзя было сказать, что потрачено впустую, но все же множество драгоценных минут ушли в никуда, дав Арвиду время возвратиться в замок, а его людям — собраться для нового встречного удара…

— А вот и они, — словно продолжив его мысль, произнес фон Вегерхоф, остановившись, и Адельхайда встрепенулась, напрягшись, готовясь, возможно, к обещанному броску на пол.

— Ты их слышишь? — почти утвердительно выговорил Курт, и тот кивнул:

— Арвида — не слышу и не ощущаю, но это не значит, что его там нет; людей — слышу. Много.

— В том смысле, что через них нам не пройти? Тебе не пройти?

— Никому не пройти, — внезапно заговорил фогт, и Курт покривил губы, бросив озлобленный взгляд на его опущенную голову.

— Господи, он снова за свое… — вытолкнул он раздраженно, и голова рывком вскинулась.

— Помолчите, майстер инквизитор, — чуть слышно, но непреклонно потребовал фон Люфтенхаймер. — Помолчите и послушайте меня, покуда я в себе; не знаю, сколько это продлится. Если мы прошли так просто, значит, вы зачистили эту часть замка, и охраны здесь больше не осталось, а это означает, что сейчас на подходе те, кто прежде был во дворе и на стенах. Стало быть, вооружены арбалетами. Барон прав — нам не пройти, не пройти даже ему.

— А откуда мне знать, что сейчас вы действительно вменяемы, а не… — начал Курт, и стриг оборвал его:

— Уверены?

— Больше, чем в себе самом, учитывая ситуацию, — кивнул фогт, складывая слова со все большим напряжением, и, прикрыв глаза, медленно перевел дыхание. — А на месте Арвида, — с усилием прибавил он, — я выставил бы стрелков и по верхней галерее.

— Ему известно о тайных выходах из замка? — осторожно поинтересовался фон Вегерхоф, и фогт с натугой кивнул:

— Да. Узнал первым делом… — тихо выдохнул он, зажмурившись и сжав зубы, словно боясь вдохнуть невидимую мелкую пыль, повисшую в воздухе. — Господи, как тяжело. Не могу. Нет сил…

— И времени, — докончил стриг твердо. — Словом, так. Если кто-то допускает хотя бы мысль о том, что тайные выходы нам известны, именно от них нас будут отрезать. Кухня близко — вот она, и вполне логично ожидать от нас, что к ближнему ходу мы и станем прорываться. Поэтому прорываться мы будем к ходу дальнему — к часовне. Если там кто-то и есть, их должно быть меньше. Если же наш противник полагает, что мы надеялись выйти так же, как и войти, он просто перекрыл нам все выходы из донжона и подступы к внешней стене, до которой, опять же, именно из кухонной двери всего ближе. И в том, и в другом случае часовня для нас лучший вариант. Я бы сказал, единственный.