Ведущий в погибель - [215]

Это снова произошло само собою, без раздумий — висящие на запястье четки Курт забрал в пальцы, как, бывает, наматывают на кулак цепь в бесчестной уличной драке, и ударил в лицо над собой, вмяв деревянные бусины в висок с такой силой, на какую только был способен. Хелена завизжала, едва не оглушив, и отпрянула, прижав ладони к лицу; Курт вскочил следом и ударил снова — снова в лицо, в другой висок, попав по скуле и оставив на бледной коже крестообразный отпечаток.

Все случившееся заняло считанные секунды — это он осознал, увидев стрига, лишь теперь оказавшегося рядом. Бросив мельком взгляд на отвалившуюся к стене Хелену фон Люфтенхаймер, Курт ухватил ее за волосы, вздернув на ноги и подхватив на руки бессознательное тело, оказавшееся неожиданно легким, точно детское.

— Вперед, — подбодрил он фогта, замершего на пороге часовни, и ввалился за ним следом, услышав, как позади облегченно выдохнула Адельхайда.

— Отличный вышел щит; неплохо придумал, — отметила она, когда фон Вегерхоф толчком плеча захлопнул дверь и вопреки обещаниям аккуратно установил свою ношу на ноги; Курт поморщился, брезгливо сбросив с рук бледное тело с исчерканным ожогами лицом, и отступил на шаг назад.

— Ничего я не придумывал. Случилось спонтанно. Александер, долго стриг может быть в отрубе?

— Почем мне знать, — отозвался тот, вдвигая огромный окованный засов в петли шириной с две ладони. — На моей памяти кастета из святых четок никто не применял.

— Лучше убейте ее, пока она не пришла в себя.

Нельзя сказать, что о фогте Курт забыл, однако на этот голос обернулся с растерянностью. Фон Люфтенхаймер стоял чуть поодаль, прислонившись плечом к стене тяжело, точно бы пробежать довелось не несколько десятков шагов, а не менее полумили.

— Она слаба в сравнении с прочими, — продолжил наместник, глядя на неподвижное тело на полу, — однако все равно опасна.

В часовне царила почти полная темнота, две узкие бойницы с решеткой во внешней стене были закрыты толстыми ставнями, лишь слабые отсветы факелов из залы пробивались через круглый витраж под самым потолком, и невозможно было сказать, что за чувства сейчас отобразились на его лице. Мгновение прошло в полной тишине, нарушаемой лишь плеском воды, струящейся из стены в каменную чашу у входа.

— Это вы… о своей дочери? — наконец, уточнил Курт осторожно, и фогт распрямился.

— Это не моя дочь, — выговорил фон Люфтенхаймер четко. — Моей дочери больше нет. Это — одна из тварей, и лучше вам убить ее.

— Мы возьмем ее с собой, — возразил стриг, когда Курт с сомнением посмотрел на неподвижное тело. — Арвид ценит своих птенцов, а в нашем положении заложник не помешает.

— Слуга и стрига за вашей спиной — это не заложники, — тихо отозвался фогт, закрыв глаза и тяжело выдохнув. — Это горячий уголь в мешке с порохом.

— Однако вы, как я вижу, вполне вменяемы, — заметил фон Вегерхоф, обходя алтарь вокруг и глядя на четыре огромных золоченых подсвечника подле него. — Стало быть, все не так плохо… Гессе, свяжи ее.

— Чем?

— Найди. Адельхайда, пошарь вокруг на предмет кремня. Вам будет нужен свет.

— За алтарем, в нише, — подсказал фогт тускло, все так же не открывая глаз. — Там светильник и огниво.

— Действительно, — согласился фон Вегерхоф, присев и заглянув в указанный тайник. — Гессе, поторопись.

Курт раздраженно отмахнулся, оглядевшись. Часовня была полупуста и безыскусна.

— Мне резать на веревки алтарное покрывало? — уточнил он; стриг установил зажженный светильник на пол, приблизившись решительными широкими шагами, и сдернул ремень с локтей фогта.

— Держите себя в руках сами, Эберхарт, — попросил он, не дав Курту возмутиться, и тот вздохнул.

— Я стараюсь всеми силами… Поспешите. Им потребуется не слишком много времени, чтобы оказаться здесь.

На то, как стриг ворочает тело Хелены, Курт смотрел настороженно, невольно отступая все дальше назад, а когда тот взгрузил ее на плечо, поморщился.

— Когда она придет в себя… — начал он, и фон Вегерхоф оборвал:

— Я успею среагировать. Она еще щенок. Не тратим больше времени; возьмись за дальний правый подсвечник, наклони в сторону алтаря и сдвинь влево. Быстрее.

Еще мгновение Курт стоял на месте, глядя на Хелену фон Люфтенхаймер и освобожденного фогта, и, наконец, развернувшись, прошагал к алтарю и взялся за указанный рычаг. Каменная тумба, задрожав, съехала в сторону, открыв узкий проход с оббитыми ступенями и вызвав мелькнувшую вскользь похвалу техническому гению стародавних строителей.

— Я первый, — отстранив его плечом, распорядился фон Вегерхоф. — Следом вы, Эберхарт. Имейте в виду, что, поскольку теперь вы свободны, в случае осложнений я церемониться с методами не стану. Заранее приношу извинения. Адельхайда, ты в самом деле способна двигаться сама? Плохо выглядишь.

— Ну, — пожала плечами она, — я не хотела жаловаться, однако, раз уж речь о том зашла… Я обескровлена, на дворе апрель, подо мной каменный пол, а я, если вы заметили, в исподнем и босиком. Нет, — пресекла она, когда Курт начал расстегиваться. — Оставь. Это твоя единственная броня.

— Возьмите, — все так же тускло подал голос фогт, сняв свой украшенный мехами камзол, и фон Вегерхоф нетерпеливо кивнул: