Ведьма Дивнозёрья - [29]
Вьюжка поднял голову и заскулил, а Джулька подошла и, положив морду на колени хозяина, вздохнула почти по-человечьи.
— Я пока все равно что-то не очень понимаю, какое отношение это имеет к твоей сестре?..
Яромир погладил овчарку.
— А ты не торопи, сиди и слушай. Радмила средь нас самой старшей была. И самой смышленой. Ратное дело ей давалось хорошо, как и чародейство. Никого она не боялась — даже самого Лютогора. В общем, стала Радмила к нему в темницу захаживать. А колдуну, видать, скучно было, оттого и начал учить ее всяким премудростям. Может, на свою сторону девицу-красавицу переманить хотел, кто знает? Но Радмила не поддавалась. Только однажды допустила оплошность: поднесла Лютогору воды. А тот, напившись, вмиг разорвал цепи, прутья решетки разомкнул и наружу вышел. Думал мимо Радмилы прошмыгнуть, пока не очухается, но та сразу за меч-кладенец схватилась. Тут-то и выяснилось, что волшебный клинок в руках девы-воительницы способен колдуна ранить. Ох, и кричал он, когда впервые своей черной кровью камни темницы оросил… во двор бросился, а Радмила за ним.
Тайка заметила, что глаза горлицы (при таком освещении они казались больше голубыми, чем зелеными) заблестели от слез. Но она и без того уже понимала, что добром дело не кончилось…
— Страшной была эта битва, — Яромир протянул руку, и сестра перепорхнула на его ладонь. — Все сбежались на шум, но никто не мог вмешаться, потому что поединщиков накрыла туманная пелена, не дающая пройти. Когда же мгла рассеялась, мы услышали смех Лютогора. Он сказал: «Три дара было у Радмилы: ум острый, сила богатырская, голос чудный. Все три на кон поставила, чтобы одолеть меня, да не сдюжила». В его когтистой лапе билась горлица с лицом моей сестры — того и гляди, сожмет колдун кулак и лишь комок перьев останется. Но даже будучи птицей, Радмила успела что-то сделать напоследок. Лютогор вдруг завопил, схватившись за правый глаз, да и зашвырнул горлицу прямо в дупло вяза, что рос на внутреннем дворе. Прямо точнехонько попал. А после уж его самого скрючило: съежился весь, почернел — будто сила, отнятая у Радмилы, ему боком вышла. Тут мы с дружиной окружать супостата стали, сети расправили. Тот попятился, подхватил выпавший из рук моей сестры меч-кладенец да и сам сиганул в дупло.
— Хочешь сказать, теперь этот ваш Кощеевич где-то в Дивнозёрье ошивается? — Тайка качнулась на кресле так яростно, что Пушок чуть не свалился со спинки. — И ты молчал?!
— Да мы думали, сгинул он, — Яромир, покраснев, опустил взгляд в чашку. — Я же тогда сразу на ним пошел — и никого с той стороны не обнаружил. Да что там, его даже Вьюжка унюхать не смог.
— Ну, сестрица-то твоя тоже улетела.
— Так у нее крылья отросли. А Лютогор… разве что червяком уполз.
— А он мог?
— Да кто ж его знает. У него…
Договорить Яромиру не удалось. Снаружи что-то вспыхнуло, бахнуло, запищало. Послышался приглушенный возглас:
— Ух, ироды окаянные!
Джулька бросилась к двери. В ее звонком лае Тайка разобрала одно слово, повторяемое на разные лады: «Упырь! Упырь! Упырь!!!» Вьюжка подорвался за Яромиром, а тот, отшвырнув чашку, выбежал босиком во двор. Тайка метнулась следом, потрясая связкой чеснока.
Прямо под окном в огненном круге, заслоняясь от яркого света рукавом, стоял уже знакомый упырь. Второй рукой он сжимал резиновую уточку для ванны.
— Ой, зачем это? — Тайка нервно хихикнула.
— Приманка, — Яромир был явно горд собой. — Ну и немного морока, конечно.
Упырь смял уточку так, что та жалобно пискнула.
— Думаете, самые хитрые, да? А ну-ка выпустите меня, живо!
— Эй, упырина, а спинку тебе не потереть? — прокричал из-за Тайкиной спины Пушок.
Яромир придержал Джульку, с лаем рвущуюся в бой.
— И правда, с какой это стати мне снимать чары?
— А с такой, — упырь показал острые, как иглы, зубы, — что ваш дед Федор теперь у меня в заложниках. Коли я не вернусь, сгинет он ни за грош.
Тайка ахнула и бросила на дивьего воина умоляющий взгляд, но тот еще сомневался:
— А чем докажешь?
— Во-о-от, — клыкастый террорист помахал в воздухе дедовой трубкой.
В горле вмиг запершило, и Тайка вцепилась Яромиру в плечо. Тот и сам все понял: щелкнув пальцами, погасил круг. Лицо дивьего воина стало будто каменным.
— Так-то! — упырь погрозил ему когтем. — А теперь давайте потолкуем. Завтра на закате приходите за гаражи. И чтобы без собак и… этого…
Он с опаской покосился на коловершу, потирая лысину, и сплюнул на землю.
— Обменяю дедушку на птичку. А коли не придете — пеняйте на себя. Загрызу старика.
— Не бывать этому! — Яромир шагнул вперед. — Чтобы я да свою сестру…
Тайка, повиснув на его руке, зашипела:
— Стой. Молчи. До завтра еще полно времени, что-нибудь придумаем, — и, повернувшись к упырю, добавила сладким голосом: — Мы обязательно придем. Ждите.
Упырь хмыкнул, бросил уточку на землю и растворился в ночной тиши…
Глава одиннадцатая. Тайное знание коловершей
— Это я во всем виновата! — всхлипывала Тайка. — Сказала: «Да пропади он пропадом!» — и сглазила. Сцапал дедушку упырь…
— Да уж, таких слов на ветер лучше не бросать, он ведь все слышит, — Яромир, подумав, протянул ей конфету.
