Вечные мгновения - [14]

или последним отсветом закатным

на той воде, которая ушла?

Перевод А. Гелескула

120. Любовь

Мое сердце —

словно свинцовая туча,

сожженная пламенем заката;

сжавшееся, потемневшее от боли,

пронзенное — светом, пламенем, золотом!

Перевод В. Андреева

121. Вечер

Блуждая средь равнин

в закатном золоте, мне говорит душа,

что с миром я — един!

Перевод В. Андреева

122. Бессонница

Ночь проходит, как черный бык, —

глыба мрака и страха с траурной шкурой, —

оглашая округу ревом, подобным буре,

сражая измученных и усталых;

и приходит день — белокурый,

жаждущий ласки ребенок малый,

который за далью где-то,

в обители тайны,

где встречаются все концы и начала,

поиграл мимоходом

на лугах заповедных,

полных тени и света,

с уходящим быком.

Перевод Н. Горской

123. Могерские [28] рассветы

Тополя-изваянья

серебрятся в тумане!

А неприкаянный ветер,

скользя над темным заливом,

колышет в размытой дали

землетрясеньем сонливым

розовую Уэльву[29]!

В сиром жемчужном просторе

над Ла-Рáбидой[30] смутной,

где ночь покидает море, —

в рассветной остуде хмурой,

за соснами над лагуной,

в рассветной остуде белой —

сияющий образ лунный!

Перевод П. Грушко

124

Поэзия! россыпь росы,

рожденная на рассвете!

прохлада и чистота

последних на небосводе

звезд — над свежею правдой

утренних первых цветов!

Поэзия! зерна росы!

посеянное на земле небо!

Перевод Г. Кружкова

125

Пой, голос мой, пой!

Ведь если о чем-то

ты умолчал,

ты ничего не сказал!

Перевод Г. Кружкова

126. Бессонный

Глазам, что бессонны,

быть может, я сон верну

у морей отдаленных.

Вдали от морей соленых

я не сомкну

моих глаз бессонных.

Плачи и стоны

слились в волну

желаний неутоленных.

Печалью бездонной

наполнили глубину

бессонницы перезвоны.

Не навеет влюбленным

любви новизну

ветер неугомонный.

Ветер неугомонный!

Позволь отойти ко сну

у дальних морей соленых!

Перевод Н. Горской

127

К тебе я в сон закрался,

чтобы найти, притихшая вода,

твоих глубин невиданные клады.

И я почти нашел, почти нашел —

там, в отраженье звездном

небес, таких высоких и прозрачных, —

нашел… Но захлебнулся твоим сном!

Перевод А. Гелескула

128

Что с музыкой,

когда молчит струна,

с лучом,

когда не светится маяк?

Признайся, смерть, — и ты лишь тишина

и мрак?

Перевод А. Гелескула

129. Одинокий друг

Ты меня не догонишь, друг.

Как безумец, в слезах примчишься,

а меня — ни здесь, ни вокруг.

Ужасающие хребты

позади себя я воздвигну,

чтоб меня не настигнул ты!

Постараюсь я все пути

позади себя уничтожить, —

ты меня, дружище, прости!..

Ты не сможешь остаться, друг…

Я, возможно, вернусь обратно,

а тебя — ни здесь, ни вокруг.

Перевод П. Грушко

130. Зеленая птаха

Я в реку войду,

пойду за водою следом

меж двух берегов зеленых.

Взгляну с берегов зеленых,

как все дальше бегу за водою следом,

как сливаюсь я на бегу

с красотой, остающейся на берегу!

Прощайте! Мне уходить не страшно,

оставляя себя в прекрасном!

Перевод Н. Горской

131. Родина

Откуда — лепесток

прозрачный солнца?

Откуда

лоб мыслящий, томящееся сердце?

Откуда — хлынувший неудержимо

поток поющий?

Перевод Г. Кружкова

132

Укоренился прочно;

где же они,

твои корни?

В том дне, который наступит,

в завтрашних птицах и травах!

Перевод Г. Кружкова

133

Белое облако вдали,

ты мертвое крыло — но чье? —

не долетевшее — куда?

Перевод А. Гелескула

134. Юг

Бескрайняя, жгучая, злая

тоска по всему, что есть.

Перевод А. Гелескула

135. Зеленая птаха

Я — здесь.

Но осталось мое рыданье

у рыдающих горько морей

на побережье дальнем.

Я — здесь.

Но бесплодно это свиданье —

у моря осталась душа

рыдающей данью.

Я — здесь.

Но вам я другом не стану,

потому что плачет душа

на побережье дальнем.

Перевод Н. Горской

136. Утро в саду

Спит ребенок в коляске…

Заливаются птицы.

На дрожащие краски

солнце в листьях дробится.

Сколько тянется утро

без конца и без края:

вечность или минуту?

О мгновенном и вечном

и не подозревая,

спит ребенок в коляске.

Заливаются птицы…

На дрожащие краски

солнце в листьях дробится.

Перевод С. Гончаренко

137. Идеальная эпитафия

Апрель! Одинокий и голый,

белый мой конь, мой скакун счастливый…

Взметнулся, подобно взрыву, и росы

пролил на розы; и камни ворочал

в руслах потоков и напророчил

потопы света и птичьи взлеты.

Твой пот, твое задыханье и пена

не по-земному прекрасны…

Скачи же, скачи, о мой конь атласный!

Апрель, апрель, ты вернулся —

белый скакун

растраченной страсти!

Взглядом тебя ласкаю, не отрываю

глаз от белой лунности лба,

где сверкает угольно-черный алмаз.

Апрель, апрель… Где же твой всадник светлый?

Погибла любовь, погибла, апрель!..

Перевод Н. Горской

138

Поймал ли тебя? Не знаю,

тебя ли поймал, пушинка,

или держу твою тень.

Перевод А. Гелескула

139. Идеальное море

Свет маяка —

словно вздох ребенка, который

почти что Бог — до нас едва долетает.

…Какие просторы!..

И мнится мне,

что зажжен маяк не для

морей зловещих,

а для вечности вéщей.

Перевод Н. Горской

140. Музыка

Внезапно, как взрыв

пронзенной болью души,

страсти струя раздробила

тень — так настежь открыв.

балкон, женщина, в ливне слез,

в наготе, простирает до звезд

порыв умереть ради смерти самой,

безумие жизни преодолев…

И — все, не вернется вновь никогда, —

как женщина или вода, —

но останется в нас, взрываясь, дробясь

огнем или отблесками огней, —

до скончания дней.

Перевод Н. Горской

141. Песня

(Серебристый тополь)

В выси — птицы пение,

а внизу — ручья.