Вечерняя звезда - [7]
– Я не о себе, – вспыхнула она.
– Не стесняйся. Это вряд ли заразно.
– До чего ты противный бываешь, Тихонов!
Саша промолчал.
– Светуня, не связывайся с Принцем, его ехидное высочество тебе не по зубам, – с отеческой заботой прохрипел застуженный Феня.
Было приятно, что Тихонов меня защитил. Не то чтобы я сама не могла противостоять Свете, но человеку, не чувствующему границ, иногда полезно эти границы показать. И лучше, если их покажет кто-нибудь авторитетный. А немногословный, с едким юмором и аристократическими замашками инженер-конструктор по прозвищу Принц всегда вызывал уважение.
Это правило распространялось не только на коллег. Самые высокомерные заказчики рядом с ним… спускались со своих пьедесталов. Он был неизменно спокоен, профессионален и, по выражению Фени и Владимира Семёновича Высоцкого, «надёжен, как весь гражданский флот». Если Саша обещал – считай, уже сделал.
Однажды в ожидании клиента мы сидели в студии до девяти вечера. Пятница, лето. Сил работать не было. Валера, наш художник по мебели, начал разгадывать кроссворд. Не из проходных, которые пенсионеры щёлкают как семечки в рекламные паузы сериалов, а настоящий, серьёзный. Тихонов отгадал весь, даже интеллектуал Феня за ним не успевал.
Саша не стремился к общению, не откровенничал, мы почти ничего о нём не знали. Помню, он удивил всех, когда к нам обратилась барышня с мужем-англичанином. Не страдавший щедростью иностранец рвался обсуждать каждую строчку в нашем предложении, но на таком английском, который никто не понимал. В Англии, кроме Лондона, есть и другие города.
И с ним заговорил Тихонов. Сашин английский был беглым, будто он родился где-нибудь в Ковентри, внятным – каждое слово падало блестящей монеткой. Безупречным. Но мужа барышни он понял превосходно.
– Мы же понимаем туляков и костромичей. И даже таксистов, – пожал он плечами на наши восторги.
Больше тему моей утренней неадекватности Света не поднимала.
– Я не утомил вас, сударыня? – спросил волк при следующей встрече.
– О чём вы, Вольфрам!
– Вдруг я вам наскучил… – он опустил золотые глаза.
– Нисколько! Я всегда рада вам.
– Спасибо. Симона, вы ведь любите музыку?
– Но как вы узнали?
– Она живёт в ваших снах. В моём мире есть возможность насладиться самой удивительной музыкой и самым изысканным пением. И сегодня – именно та ночь. Вы не против?
– Нет, конечно!
– Тогда поспешим!
Мы очутились возле озера и спрятались в ивняке. Вокруг на богатых покрывалах сидели многочисленные дамы и кавалеры, разодетые по моде земного восемнадцатого века. Они оживлённо беседовали, пили вино, угощались фруктами и печеньем, очевидно, в ожидании представления.
– К сожалению, ближе подойти нельзя. Люди не хотят видеть рядом с собой прóклятых, а здесь и нас не заметят, и мы всё услышим.
Я наблюдала сквозь ветки, как на прибрежных камнях появились молодые девушки с длинными распущенными волосами. Они были очень красивы, печальны и бледны. Некоторые держали флейты, лютни и инструменты, похожие на миниатюрные арфы.
– А вот и артистки, – сказал волк.
– Кто они? И почему так грустны?
– Утопленницы, сударыня. Они безрассудно распорядились своими молодыми жизнями из-за трагичной любви и теперь вынуждены пением предостерегать особ, слоняющихся по берегам водоёмов, от легкомысленных поступков. И будить поздних конников, чтобы те не свалились в воду. Но иногда им позволено давать концерты.
Он умолк. Настала тишина, которую не нарушали ни шум листьев, ни пение птиц, ни шорохи ночных животных. И запела одна из девушек. Мои глаза закрылись сами. Никогда я не слышала более прекрасного голоса! Он очаровывал с первой ноты. К певице присоединились её подруги по несчастью, они заиграли на арфах и лютнях. На плачущих, будто живых, флейтах. Это было восхитительно! Вместе они сплетали волшебную мелодию, уводившую в мир грёз и… раскаяния. Они пели о том, как тоскуют по оставленной юности, как сожалеют о покинутых родных и друзьях. О том, что прощают неверных любимых.
Зрители вытирали слёзы, в траве распускались белые цветы.
– Обещайте, сударыня: что бы ни случилось, вы не будете сводить счёты с жизнью.
Странная просьба! Разве я давала повод так думать о себе? И с чего вдруг мне становиться самоубийцей?..
– Обещаю.
Утром Аполинэр услала меня на склад керамогранита, потом я заскочила в цех лепнины и, посыпанная поверх складской пыли ещё и гипсовой, навестила одну квартирку в центре. Бедняжка была плоха: строители, приглашённые хозяевами по рекомендации знакомых (знакомые, вероятно, решили им за что-то отомстить), угробили всё, что можно было угробить. Неровные швы между мраморными плитами, небрежно уложенный паркет, перекошенные розетки-выключатели. И всё остальное – кривое, косое, недошкуренное и непрокрашенное.
– Видите, какой плинтус ужасный? – спросил прораб, небрежно махнув последней моделью айфона. – К стене не пристаёт.
– Конечно, кому нужна такая уродина… Приставать к ней…
– А дверь? – продолжал он, игнорируя мою иронию. – Наличник проём не закрывает.
– Как его закроешь, если он выше требуемого на пять сантиметров.
– У нас строго по чертежу! – ярился прораб.
Время — это кольцо. Время — это жизнь. И пожирать его, значит пожирать самого себя… Чтобы понять это, Бертрану нужно вернуться на несколько сот лет назад, Иветте вспомнить то, что забыто, Валентину — найти и потерять то, что искал всю жизнь…
Вот так, захочешь угостить с руки свежайшей свиной вырезкой (между прочим, для себя покупал) неизвестно как приблудившуюся собаку, да, к тому же ещё и незнакомой породы, а она мало того, что угощение выплюнет, да ещё и тебя тяпнет. Ну, и всё. ты попал... Homo Lupus...
Три следующих дня я усиленно готовилась. Из библиотеки меня вытаскивали насильно. А в последний день перед вступительными испытаниями дед и вовсе ее запер. Сказал, что я скоро не только посерею от учебы, но и позеленею. Пришлось соглашаться на прогулку в компании Артая и его пятерки. Они дружно всей компанией меня отругали! Это еще хорошо что Айшей уехал позавчера по делам в другой город, а то бы и от него досталось. Извиняясь и обещая больше так не поступать шла по дорожке городского парка. Наслаждалась теплом ласкового солнца, легким ветерком и приятной компанией воинственных зануд.
Фэйми всего тринадцать лет, а судьба уже столкнула её с последним в мире тёмным магом в обличье мальчика, за которым гоняются все белые волшебники королевства, и с парнишкой — горцем, изгнанным из общины после нарушения клятвы старейшине. Фэйми должна помочь им исполнить заветные желания, чтобы получить дар чародейства, а это может оказаться ох как непросто.
В Темном княжестве было все спокойно. Но в один не совсем радужный день Ахрону Темному приходит письмо, после которого его только что налаженная жизнь перестала быть спокойной. А тут еще и враги проникли в пределы княжества.
Ослепительный дебют Райнона Томаса — завораживающая Спящая красавица и что было после «долго и счастливо».Спустя сто лет, как она уснула, принцессу Аврору разбудил поцелуй прекрасного принца сломленного королевства, что мечтало о её возвращении. Всюду говорят, что она должна жить долго и счастливо. Но Аврора понимает, что это лишь сказки.Её семья давно мертва. Истинная любовь — чужак. Жизнь была спланирована политическими противниками, пока она спала.Когда Аврора пытается разобраться в новом мире, она начинает опасаться, что проклятие оставило след на ней — пламя и опасность, что она может быть столь порочной, как ведьма, отравившая её.
В Академии Магических исследований Алиса надеялась обрести потерянный дар, но не всё так просто и вдобавок к магическим способностям она получила духа, который стал охотиться за её телом. Придётся сильно постараться, чтобы отстоять право на жизнь.
Школьную учительницу Кейт Хартман похитили и вынудили использовать ее ментальные способности для убийства. Теперь она — убийца с пристрастием к похищению душ. Кейт борется за исцеление, но только одному человеку под силу успокоить бурю в ее душе. Гениальному специалисту по аномалиям — под чьим белым халатом скрыто мускулистое тело — мужчине, к которому она боится даже прикоснуться: доктору Гейджу Уокеру.Гейдж посвятил всю свою жизнь помощи аномалиям, преследуемый прошлым в ЦРУ, где он провел слишком много экспериментов и причинил боль многим людям… в том числе и собственному брату.