Вечерняя песня - [102]

Джеймс улыбнулся. Сейчас ему хотелось, и смеяться, и плакать. Прочные стены, которые все эти месяцы он так старательно воздвигал вокруг своего сердца, рухнули в один миг. Ему стало так же не по себе, как и в тот день, когда он отправил Алину в Бофорт Плейс.

— Но все ли у нее в порядке? Она хорошо себя чувствует?

— Да, если не считать меланхолии. Но только ты можешь положить этому конец. Поначалу Алина очень похудела. Она почти ничего не ела, и мы с Гвендолин даже стали беспокоиться, как бы она не умерла.

Джеймс закрыл глаза от захлестнувшей его боли.

— Нет. Это обычное притворство. Она нисколько по мне не скучает.

— Притворство? — спросил Стивен. — Неужели ты считаешь меня таким глупцом? И свою мать? Неужели мы не понимаем, почему так осунулось ее лицо, и под глазами появились черные круги? Разве можно назвать притворством, что она превратилась в самый настоящий скелет? Или ты думаешь, что она морила себя голодом, чтобы сделать вид, что любит тебя и скучает? Зачем ей притворяться?

— Не знаю. Но не могу поверить…

— Скажи лучше, что не хочешь поверить. Черт 'возьми, я никогда еще не встречал такого упрямого, толстокожего человека, как ты.

— Ты думаешь… это действительно мой ребенок? — спросил Джеймс, и только боль в его глазах помешала Стивену взорваться.

— А Алина была уверена, что в этом-то ты как раз не будешь сомневаться. Я не знаю. Могу только поклясться, что она уже была беременна, когда приехала в Бофорт Плейс. Должно быть, — наморщив лоб, он подсчитал в уме. — Должно быть, где-то на втором месяце.

Значит, Алина забеременела в марте, в Чесвике, в один из тех долгих зимних дней, когда они только и делали, что занимались любовью. На лице Джеймса едва не появилось чувственная, самодовольная улыбка.

Он отвернулся, охваченный бурей эмоций. Мысли о ребенке, которого Алина носит под сердцем, наполняли его гордостью и радостью. И все равно, все его существо охватил страх, черный, давний страх, появившийся еще в детстве. Алина может умереть при родах, как это случалось нередко. А еще она будет испытывать ту же боль, что и Маргарет, и Элизабет. Джеймсу очень хотелось увидеть беременную жену, взять на руки ребенка и почти так же горячо он желал, чтобы ничего этого не было.

Снова повернувшись к Стивену, Джеймс сказал:

— Завтра утром я еду вместе с тобой. Юноша улыбнулся.

— Я знал, что ты так решишь.

Глава 23

Джеймс открыл глаза. За окном было темно, но он знал, что больше не уснет. В противоположном углу комнаты на узком диванчике, свернувшись калачиком, спал Стивен, беззаботно отставив в сторону меч. Джеймс сел в постели, сонно протирая глаза. Ему хотелось, чтобы поскорее рассвело, и они снова тронулись в путь.

Тихонько встав с кровати, Джеймс быстро оделся. Потом взял меч и плащ и осторожно, стараясь не разбудить Стивена, выскользнул из комнаты и спустился в зал таверны. У очага, прямо на полу, спали несколько человек. Этих бедолаг загнала сюда зимняя стужа. Тихонько открыв дверь, Джеймс вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий морозный воздух. Кровь побежала в жилах быстрее, странно, но холод еще больше разгорячил его.

СЕГОДНЯ ОН УВИДИТ АЛИНУ.

Джеймс невольно улыбнулся своим мыслям. Он не мог сказать, что чувствует в этот момент, и какой будет встреча с женой. Эмоции обрушились на него, как штормовые волны на берег моря, и постоянно наскакивали друг на друга, мешая сосредоточиться. Он знал только, что впервые за несколько месяцев его наполняет жизнь. Ему захотелось поскорее добраться до Бофорт Плейса, от которого отделяло всего несколько часов пути.

Выехав из Лондона, Джеймс нещадно подгонял Стивена и рыцарей. Если бы он ехал один, то каждый день проделывал бы, куда большее расстояние. Вчера вечером он хотел ехать всю ночь, чтобы к утру добраться до Бофорт Плейса, но Стивен отговорил его, сказав, что к тому времени, когда они окажутся в замке, все еще будут спать, и они только понапрасну взбудоражат весь дом. В конце концов, Джеймс согласился остановиться на ночлег, но сейчас снова был охвачен решимостью продолжать путь.

Джеймс подумал, что вполне может немедленно отправиться один. Теперь, когда они находились на своей земле, уже можно было не бояться разбойников. Нет необходимости путешествовать в сопровождении вооруженного отряда. Стивен догадается, что он уехал раньше. Джеймс снова подумал, как встретит Алину, обнимет и прижмет к себе, и эта мысль еще больше укрепила решимость немедленно тронуться в путь.

Разбив ледяную корку, затянувшую воду в ведре, Джеймс умылся и пригладил волосы. Пока этого достаточно. Позже, когда встанет солнце, он остановится, чтобы побриться и привести себя в порядок. Прикрепив к поясу меч, Джеймс плотнее укутался в плащ и направился к конюшням.

На то, чтобы растолкать сонного конюшего и помочь тому оседлать жеребца, ушло несколько минут. Но потом, стремительно взлетев в седло, Джеймс немедля тронулся в путь. Он не раз проезжал по этой дороге, прекрасно знал ее, а потому думал о другом. Он так же мало смотрел на дорогу, как и на окружающую местность. Его мысли были об Алине, о том, что та скажет, когда увидит его, как поступит. Неужели Стивен прав, и все эти месяцы его удерживала в Лондоне гордость? Неужели Алина, в самом деле, любит его?