Вечера на соломенном тюфяке (с иллюстрациями) - [3]
В одном из военных очерков Йон писал: «В походном ранце каждый носит отчий край и свой мир» [3]. В сравнении с нищей Галицией, разграбленной Сербией родная Чехия представляется героям Йона сущим раем. Однако, когда мы вслушиваемся в их исповеди (например, в повествование забитого крестьянина из новеллы «Мейден Хоршам рассказывает»), жизнь на родине утрачивает идиллическую окраску. И все-таки эта непритязательная жизнь с ее трудом и будничными заботами, с ее маленькими радостями и огорчениями, с извечным круговоротом природы выступает в книге как единственная реальная основа бытия. Все, что отдаляется от этой естественной основы, в той или иной мере заслуживает насмешки. И автор вместе со своими персонажами дерзко показывает язык миру господ, будь то надутый спесью майор, чуть не угодивший на бычьи рога («Бой быков»), любвеобильная генеральша, до предела избаловавшая своего сына («Воспитатель»), фабрикантша, закармливающая раненых, чтобы проявить преданность престолу («Пани Киндерэссен»), или всего-навсего чудаковатый учитель гимназии, в сознании и казенной, стереотипной речи которого причудливо сочетаются верноподданническая лояльность к старой монархии и чешский патриотизм («Пан учитель рассказывает»). Только те, кто честно делит с солдатами все невзгоды, кто близок им по духу, как герой рассказа «Гонза», заслуживают любовь и признание простых людей.
Писатель далек от сусально-олеографического изображения народа. Умственный кругозор его персонажей ограничен, подчас они скупы и даже жестоки. Они во многом живут иллюзиями, которые обычно оказываются недолговечными. Автор пишет о своих героях с состраданием к их нелегкой жизни и лишь слегка иронизирует над их слабостями и пристрастиями. Среди этих крестьян и ремесленников в солдатской форме встречаются и столь малосимпатичные личности, как тот заносчивый и вороватый музыкант, лакейскую натуру которого точно выражает его манера представляться — «Пашек из Йичина, поклон нижайший». Но в массе они общительны, добродушны, справедливы. Сквозь их естественный эгоизм, вызванный жестокой борьбой за существование, пробивается подлинная человечность. Они целиком погружены в свои маленькие, материальные, земные заботы, и, может быть, это и помогает им пережить фантасмагорию войны.
На страницах книги мы видим представителей многих наций и народностей. Отношение чешских солдат и самого автора к другим народам продиктовано естественными симпатиями и антипатиями представителей угнетенной нации. И хотя применительно к героям Йона не приходится говорить о сознательном интернационализме, шовинистическая предвзятость им чужда — они сочувствуют сербам, восхищаются силой и сноровкой русских военнопленных. Не случайно для чешского врача из рассказа «Гонза» любой раненый — будь то чех, румын или цыган — просто Франтишек. Не случайно подопечные госпожи Киндерэссен отдают полученные от нее яства голодным немецким детям. И не случайно с таким сарказмом изображает Йон в новелле «Немец-перец» чешского журналиста — врага немецкой пунктуальности, прикрывающего панславистской фразой собственную лень и нерасторопность.
Среди героев сборника нет ни одного сознательного революционера. Тем не менее по своим идейным выводам «Вечера на соломенном тюфяке» — книга революционная. Народная ненависть к виновникам войны, о которой рассказывает герой-повествователь в юмореске «Бой быков», стремление разнести в щепки габсбургскую империю (новелла «Как забили свинью») находят естественный выход в идее исторической расплаты с вековыми поработителями чешского народа, со всеми, кто развязал мировую бойню. А в построенной на старинном фольклорном сюжетном мотиве юмореске «Ничего нового», действие которой развертывается уже после войны, старый кучер говорит возвращающемуся в свое поместье графу, что все теперь должно перейти к настоящему хозяину — бедному чешскому люду.
Революционную тенденцию сборника до конца раскрывают эссе «Красота безыскусственности» и «О тех, в ком таятся силы земли». От лица «бедных, отверженных, терпеливых» автор бросал жестокие обвинения политикам, генералам, священникам, которые ради своих эгоистических интересов гнали на смерть миллионы солдат, и выражал уверенность, что новое чехословацкое государство будет принадлежать людям труда.
Работая над первыми набросками своих рассказов, Йон мечтал, что они созреют «в нечто типическое, в чем люди будут усматривать выражение эпохи, ее грусть и трагизм», но понимал, что таких маленьких «камешков» должно быть много, чтобы, как у Чехова, за ними возникала литературная личность «с целой жизненной философией» [4]. «Вечера» действительно представляют собой калейдоскоп, мозаику эпизодов, из которой складывается широкая историческая панорама. Единство ее определяется не только общностью темы, но и личностью автора, стоящего за целым хором повествователей. С голосом автора в книгу входит лирико-философское начало, и те страницы, где мы слышим самого писателя, оказываются кульминационными моментами в ее композиции.
Контраст живого потока речи, воспроизводящего поток человеческого сознания, и последовательно объективного, почти протокольного описания, как бы состоящего из отдельных кинокадров и деталей, подаваемых крупным планом, помогает Йону раскрывать жизнь в той одновременной «простоте и сложности», которой писатель сознательно добивался. Вместе с тем это позволяет автору не брезговать тривиальным анекдотом, грубоватой шуткой, не бояться чувствительности. Непосредственное ощущение устной речи с ее перебивами, синтаксическими сдвигами, подчас комичной непоследовательностью художественно приподымает изображение «банальной» повседневности. А подчеркнуто объективное, намеренно бесстрастное или даже ироническое повествование дает возможность без фальшивой сентиментальности обращаться к почти мелодраматическим, но тем не менее глубоко жизненным сюжетам («Тетушки», «Лейтенант Золотце»). Только в немногих местах авторский голос поднимается до высоких патетических тонов, достигающих особой силы в финале.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
В новом, возрожденном из руин Волгограде по улице Советской под номером 39 стоит обыкновенный четырехэтажный жилой дом, очень скромной довоенной архитектуры. Лишь символический образ воина-защитника и один из эпизодов обороны этого здания, изображенные рельефом на торцовой стене со стороны площади имени Ленина, выделяют его среди громадин, выросших после войны. Ниже, почти на всю ширину мемориальной стены, перечислены имена защитников этого дома. Им, моим боевым товарищам, я и посвящаю эту книгу.
Белорусский писатель Александр Лозневой известен читателям как автор ряда поэтических сборников, в том числе «Края мои широкие», «Мальчик на льдине», «В походе и дома». «Дорога в горы» — второе прозаическое произведение писателя — участника Великой Отечественной войны. В нем воссоздается один из героических эпизодов обороны перевала через Кавказский хребет. Горстка бойцов неожиданно обнаружила незащищенную тропу, ведущую к Черному морю. Лейтенант Головеня, бойцы Донцов, Пруидзе, дед Матвей, обаятельная кубанская девушка Наташа и их товарищи принимают смелое решение и не пропускают врага.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.