Вдова героя - [10]

– Попей-ка витамины! – сказала она. – А то больно нервная стала. Зима, ультрафиолета не хватает.

Через месяц Алка решила написать сама. Она долго перебирала разные варианты и в результате написала просто: – Привет!

Ответ пришёл почти тут же: – Уверена?

– Уверена в чём? – написала Алка.

– Что надо говорить слово привет.

– Странный ты, – написала Алка.

– Странная штука жизнь, особенно с точки зрения мёртвых. А я, как, впрочем, и ты, просто её отблески. Что касается обращения привет, то… Ах это изысканное английское «Hello», в принципе тоже самое, но как звучит. Жаль, у нас не прижилось. С этого выкрика – привет! – всегда начинались представления в средневековом театре. Выходил самый расфуфыренный клоун и громко кричал на всю рыночную площадь: привет! Оно и понятно, как ещё угрюмых крестьян, замученных жестокими феодалами, оторвёшь от горестей земной юдоли. Итак, готова ли ты стать главным персонажем этого буйного праздника?

– Ну, точно больной! – подумала Алка. Она попила чайку, подумала и написала:

– Ты театр любишь?

– Да. А ты что любишь?

– Я автомобили люблю, – написала Алка.

– А я люблю в театр пешком ходить. На спектакль надо приходить в спокойствии, а уходить в раздражении.

«Любопытно!» – улыбнулась Алка и пальцы вдруг вспорхнули по клавиатуре: – Пригласишь?

« Что я делаю?» – подумала она, но было уже поздно, сообщение улетело в интернетовские дали.

– Приглашу, – написал этот, непроизносимый порядочными девочками. – Послезавтра, то есть в субботу жду тебя в шесть тридцать у памятника Пушкину. И не опаздывай, я не люблю барышень, склонных к бестолковости.

– Ага! – хмыкнула Алка. – Уже бегу, спотыкаюсь. Барышень он не любит, склонных к бестолковости.

– До субботы ещё два дня, – пробормотала Алка, засыпая в счастливом состоянии покоя. – Есть время решить, пойду иль нет.

В субботу утром она сказала матери: – Мам! Я вечером в театр иду.

– Да, ну! – сказала мать. – И с кем же?

– Да так… – замялась Алка. – С одной знакомой.

– Со знакомой? – улыбнулась мать. – Ну-ну…

Ближе к назначенному времени Алка всё же разволновалась и приехала на Пушкинскую площадь на час раньше. Она зашла в «Макдональдс» и взяла мороженое. Предательское малодушие стало овладевать ею. У меня вообще всё в порядке, думала она, работаю у дяди Рашида, ищу работу более содержательную, на автомобильных форумах вовсю шарю, и на диван они с матерью больше половины накопили. Алка доела мороженое и встала: театр, пожалуй, переживёт без меня.

– Простите, вы, по всей вероятности, королева фруктовой лавки?

Алка повернулась. Перед ней стоял этот, владелец картонной «Маserati».

– Алла, – Алка замешкалась. – А ты? А Вы?

– Андрей, – спокойно сказал парень и улыбнулся. – Видишь, как здорово, встретились на полчаса раньше и не в назначенном месте. Это хороший знак.

– Наверное, – сказала Алка. Мосты домой были сожжены.

– Пойдём в театр, – сказал Андрей с утвердительной интонацией.

Они вышли на бульвар и не торопясь пошли в сторону Арбата.

– Что смотреть будем? – спросила Алка.

– Спектакль называется «Косметика врага». Современная французская пьеса. Как любая хорошая пьеса, сразу обо всем. Ты в театре когда была в последний раз?

Последний раз в театре Алка была в пятилетнем возрасте на балете «Щелкунчик» и поэтому соврала, не покраснев: «Месяца два назад…»

Они подошли к старинному зданию, стоявшему чуть в глубине от бульвара.

– Бывший камерный театр Таирова, – сказал Андрей. – Ныне имени Пушкина. Предлагаю по старинной театральной традиции по рюмочке коньяка перед спектаклем.

– Давай, – согласилась Алка.

– Тогда прошу пожаловать в буфет, – Андрей сделал церемонный поклон.

Андрей вёл себя безукоризненно. Был в меру словоохотлив, много рассказывал о театре и драматургических новинках, доступным языком и без высокомерия, в принципе, допустимого в силу Алкиной безграмотности.

– Я поняла, ты в театральном учился, – сказала Алка.

– Нет, – сказал Андрей. – Даже не пробовал поступать. Я просто люблю театр, люблю живопись, люблю литературу. Меня можно назвать профессиональным дилетантом.

Спектакль произвёл на Алку большое впечатление. Во-первых, играл Райкин. Как зовут второго актера, Алка не знала, Андрей шепнул, что это не актёр, а главный режиссер этого театра, но играл режиссер бесподобно. Все два часа представления Алка просидела как заворожённая.

После спектакля Андрей вызвался проводить домой, но Алка, вошедшая в роль королевы, сказала, что для первого знакомства достаточно.

– Да, конечно, Ваше Величество, – Андрей улыбнулся так же, как в первую минуту их знакомства. Они обменялись телефонами и договорились созвониться на днях.

Поздно вечером, уже лежа в кровати, Алка отправила ему эсэмэску: – Спасибо за вечер! Всё было просто замечательно!

Новое, доселе незнакомое чувство накатывало на неё волной, оставляя в состоянии почти беспредельной радости. «Просто помутнение какое-то! – думала Алка. – Господи, что со мной такое происходит?!»

Спустя несколько дней дядя Рашид попросил съездить в налоговую инспекцию.

– Ты девочка разумная, – сказал он. – Разберись с нашими налогами, а то меня уже забросали письмами.

Налоговая находилась в Кузьминках. В этом же районе жил папа. За всю осень и зиму они созванивались лишь несколько раз и так не увиделись. Всё как-то не получалось, дважды Алке показалось, что отец был сильно выпивший. «Телефон может голос искажать», – успокоила тогда себя Алка. Надо увидеться, подумала она, поднимаясь по эскалатору, а то как-то нехорошо.