Вавилонская башня. Месть - [44]

—  Будем осторожны, прошу тебя, Энрики. Дона Анжела скоро обо всем догадается. Стала интересоваться, как я провожу вечера, и я вынуждена была сказать, что у меня есть парень.

«Парень Селести» ненадолго избавил ее от придирок Анжелы, которая с удвоенной силой принялась атаковать Энрики. Но каждый ее натиск оканчивался неудачей — от любых встреч с ней за пределами конторы Энрики отказывался. И Селести, и он сам чувствовали, как терпение Анжелы лопается, она смотрела на них испытующе-подозрительно, ловя каждое их слово, сказанное друг другу, каждый жест, взгляд.

—  Дока Анжела наверняка что-то задумала, — маялась в догадках Селести, — уж слишком часто она расспрашивает меня о «парне», где я с ним бываю, как часто мы видимся.

И чутье не подвело Селести — Анжела устраивала ужин, на который приглашала Энрики и Селести с ее новым знакомым.

—  Я хочу его видеть, — приказным тоном заявила Анжела. — И отказов не принимаю!

Энрики обнял плачущую девушку.

— Давай откроемся, это положит конец всем сложностям. Ты не должна ее бояться. Хозяин здесь я, а не она.

— Ты ничего не знаешь, Энрики. Не знаешь, какая она, эта дона Анжела. Она страшная женщина, она ненавидит меня.

Потихоньку Энрики успокоил расстроенную девушку, но теперь ему и самому стало интересно знать, отчего Анжела так ненавидит кроткую Селести. Да и вообще, так ли хорошо он знает Анжелу, как ему всегда представлялось? Ответ он получил неожиданно скоро.

Марта сидела на диване и видела перед собой только несчастное лицо Александра.

Известие Сандры о гибели ребенка сломило его, он сидел, понуро уставившись в пол, и почти не слушал ее уговоры. Александр был безутешен.

Появился Сезар и стал горячо обсуждать совещание акционеров Торгового центра, но Марта молча поднялась и направилась к себе. Ей ничего не хотелось обсуждать с Сезаром, кроме некоторых событий из далекого прошлого. С приездом Бруну из Риу-Негру эти события превратились ив запыленных, полустершихся страниц семейной истории в острое, огненно-болезненное настоящее.

Теперь не было дня, чтобы Марта не воскрешала в памяти события двадцатилетней давности, прокручивала их в голове, пытаясь найти ответы на мучившие ее вопросы.

Возвращение Бруну из Риу-Негру стало для нее поворотным этапом. Она до мелочей помнит тот день, когда Бруну, еле стоявший на ногах от усталости, прямо с вокзала приехал к ней. Разложил на столе ксерокопии газетных вырезок, документов и начал свой долгий рассказ.

— Взрыв на шахте строительной компании Толедо был громким событием. О нем писали не только местные, но и центральные газеты, хотя жертв было немного, кажется, несколько человек. Среди них рабочий Видал. — Бруну пододвинул Марте ксерокопию с портретом отца Анжелы. — А теперь самое интересное, Марта. Ты знаешь, кому была передана на воспитание его одиннадцатилетняя дочь? Луизе! Луиза — приемная мать Анжелы. Ты знала об этом когда-нибудь?

Это извести сразило Марту, но то, что она услышала дальше, привело ее в шок.

— У Сезара начались неприятности. — Бруну порылся в вырезках и нашел нужную. — Смотри, что пишут: «Взрыв произошел из-за нарушений правил безопасности, а проводился он под личным руководством Сезара Толедо». Его компания начала терять заключенные контракты.

Тогда Марта вспомнила, что ее отец, который создал компанию и руководил ею иного лет, был очень недоволен зятем, пытался уговорить его уйти из компании, чтобы не компрометировать ее. Но Сезар не сделал этого, он боролся, изо всех сил доказывал свое право руководить ею.

— А ты знаешь, как он боролся? Вот; — Бруну поднес к ее глазам газету, — обрати внимание на дату, ровно два месяца спустя после взрыва. Те же газеты называют Сезара героем, поборником семьи, справедливости. И все это потому, что он выступил в суде против одного молодого парня, который убил свою жену и ее любовника. Знаешь, кто был этим парнем?

Марта вздрогнула всей телом. Она знала имя этого человека, но молчала, ибо не в силах была вымолвить и слова.

— Да, Марта, ты права. — Бруну не сводил глав с ее помертвевшего лица. — Парня звали Жозе Клементину да Силва. И твой муж воспользовался этой трагедией, чтобы выступить в героической роли борца с преступностью, чтобы Толедо-герой затмил Толедо-злодея, каким Сезар воспринимался после взрыва на шахте и гибели людей.

Марта не забыла, как вскипел, обезумел Сезар, когда, возвратясь с работы, застал Бруну у них дома, услышал его слова. Он опять стал говорить о своей борьбе за справедливость, о ненависти к убийце да Силва. Но Бруну даже не стал вступать с ним в беседу, счел это бесполезным, — в словах Сезара не было ничего нового, все та же старая пластинка двадцатилетней давности.

Бруну ушел, а взбешенный Сезар принялся обвинять его и в искажении фактов, и в подлоге, но едва взгляд Сезара упал на разложенные вырезки из газет, он сразу как-то сник. Последнее, что он тогда сказал Марте как самый главный аргумент против фактов Бруну: «Он просто хочет поссорить нас навсегда! Разве ты этого не понимаешь?»

— Слушай, Сезар! Двадцать лет назад ты оказался в очень непростом положении. Мы были женаты десять лет, а ты все стоял за спиной у моего отца, был его тенью. Я видела, что такое зависимое положение тебе невмоготу, и попросила отца передать компанию тебе в управление и, более того, дать ей твое имя: «Строительная компания Сезара Толедо»! Он из любви ко мне выполнил мою просьбу, но мы же знаем, что всем по-прежнему заправлял он. Я не отрицаю твоих сегодняшних заслуг. После смерти отца ты стал настоящим руководителем, компания процветала до этого последнего времени. Но тогда, двадцать лет назад, отец имел к тебе очень серьезные претензии. Для тебя не секрет, что отец считал тебя виновником аварии на шахте, да и вся газетная шумиха вокруг твоего имени очень вредила делам компании. А ты держался, старался изо всех сил доказать, что ты не таков, каким представляла тебя пресса. И вот тут случается это убийство. Посмотри на меня, Сезар, и скажи правду. Ты не воспользовался несчастьем Клементину, чтобы поправить свое ужасное положение? Я хочу знать правду!