Вавилонская башня. Крушение - [47]

— А ты скажи, что видела у хозяйки письмо, а в нем черным по белому написано: племянница ваша, мол, умерла, — придумала Бина. — Нечего этой проныре совать нос в наши дела и все разнюхивать. Дона Эглантина, похоже, женщина добрая и порядочная, а про эту я ничего не знаю.

— Пронырой ты ее зря назвала, такая богачка не может быть пронырой, — вступилась за дону Диолинду Сарита, хотя сама ее недолюбливала, — она дружит с сеньорой Эглантаной и видела бы ты, как, несмотря на свои годы, она одевается!

— Может, потому и богатая, что проныра, — упрямо заявила Бина.

Ей очень не понравилось, что кто-то может ей помешать и встать на ее пути к богатству. Она уже свыклась с мыслью, что рано или поздно будет миллионершей, и отказываться от этой мысли ей не хотелось.

Сарита все сделала так, как придумала Бина. Она навестила дону Диолинду и рассказала ей о полученном хозяйкой письме:

— Бедная моя хозяйка совсем забыла, что недавно ей пришло письмо, а в нем написано, что девушка, ее племянница, умерла. Она целых три дня проплакала, и, видно, для нее это был такой удар, что у нее все улетучилось из головы. Поэтому когда она стала просить вас найти ее племянницу, я сразу подумала: дона Диолинда, чудесная, роскошная женщина, будет тратить свое время на поиски умершей. Это же не годится. И я сразу пошла к вам. Как вы считаете, правильно ли я поступила?

Диолинде стало любопытно.

— А ты не могла бы принести мне это письмо? — попросила она. - Я хотела бы сама его прочитать. Я ведь так близко к сердцу принимаю дела моей подруга Эглантины.

«Ты лучше своего Эдмунду к сердцу принимай!» — сердито подумала про себя Сарита, а вслух сказала:

— Я и понятия не имею, куда хозяйка его положила.

Рыться в ее вещах привычки не имею.

— С этикой на некоторое время придется расстаться, — сурово заявила сеньора Диолинда, — до конца недели у меня должно быть это письмо, иначе я расскажу о вашем визите Эглантине.

Диолинда сразу сообразила, что этот аргумент моментально подействует на ее гостью, и так оно и оказалось.

— Я попробую, — нехотя пообещала Сарита, проклиная про себя дотошную Диолинду.

Она снова побежала к племяннице, поплакалась ей, они погоревали из-за того, что влипли в такую дурацкую историю, а потом Бину снова осенила замечательная идея.

— А ты сама напиши это письмо! — предложила она. — И на маминой могиле мы с тобой фанерную табличку повесим, если ей захочется проверить, милости просим!

— Нехорошо как-то на живых смерть накликать, — поежилась Сарита.

— А все отбирать у живых хорошо? — возмутилась Бина.

— И в кого это ты такая умная? — задумалась Сарита.

— В Сандру, — серьезно сказала Бина. — Честное слово, у нее учусь. Она знаешь, как ловко из всего выкручивается?!

Сандра хоть и считала себя невестой Александра и старалась любым путем выйти за него замуж, в мелких удовольствиях себе не отказывала — то один, то другой паренек уводил ее в темные дебри складских помещений, где девчонки попроще назначали свидания своим кавалерам. Охранники гоняли подобные парочки, и если ловили, то дело кончалось чаще всего увольнением. Но молодежь есть молодежь, опасность делала любовь только слаще.

Сандра шмыгала со своими минутными кавалерами мимо салона Рафаэлы, и та только диву давалась ее бесстыдству. Поначалу узнав, что Сандра — ее племянница, она задумала помочь и ей, подыскав работу попрестижнее, чем официантка в третьеразрядном кафе, но, поговорив с ней, убедилась, что девушка хочет пробиться в жизни вовсе не трудами праведными, а значит, сватать ей работу — дело бессмысленное. А, став невольным свидетелем похождений Сандры, она посочувствовала Александру.

— Эта девица вся пошла в мать, я уверена. Стоит ли удивляться, что она и Клементину не ладят. Мне бы очень не хотелось, чтобы семейная жизнь Александра превратилась в кошмар, похожий на жизнь моего брата. Я хотела бы открыть ему глаза, вот только не знаю как.

Лейла, слушая ее, только вздыхала. Она и сама с удовольствием вывела бы наглую шлюшку на чистую воду и тоже не знала как.

У Сандры хватало бесстыдства, попавшись на глаза Рафаэле, просить ее:

— Только не говорите Александру, ладно?

—Прости меня, но более бессовестного человека в своей жизни я не видела, говорила Рафаэла, задыхаясь от гнева.

А Сандра покачивала бедрами, обтянутыми тонкой юбчонкой, поправляла цепочку на голом животе, и бросалась в объятия Александра, стоило ему появиться.

— Я так соскучилась, так соскучилась, — лепетала она.

И хозяйки салона отводили глаза, не зная, что поделать с этим бесстыдством.

А вот Клементину... Лейла уже не упрекала Рафаэлу в том, что она готова защищать своего брата только потому, что он ее брат. Она и сама убедилась в его добросовестности и трудолюбии.

Клементину мало-помалу оценило и начальство охраны. Он охотно брал на себя ночные дежурства, что очень устраивало многих.

— Мне нет разницы, где ночевать, — говорил он, — здесь даже приятнее.

Ночами он дежурил очень добросовестно, обходил все углы и закоулки, изучил до тонкости план Башни и скоро ориентировался в ней как никто.

— Мне это положено по долгу службы, — отвечал он, когда сталкивался с кем-нибудь из администрации в помещениях, закрытых для посторонних. По его лицу было видно, что он доволен. Так оно и было. Он добился того, чего хотел.