Вавилонская башня. Крушение - [42]

Александр заинтересовался мотивами, которые заставили его отца так поступить. Что же скрывалось за толщей лет? Какая вражда? Какая ненависть?

Вечером после ужина он принялся расспрашивать отца о Клементину.

— Ас чего ты вдруг вспомнил про это чудовище? — недовольно спросил Сезар. — Он убил двух человек, и я был этому свидетелем.

— Я знаю, что ты был свидетелем, я внимательно изучил дело, — сказал Александр, — но уверен, что у тебя были и какие-то личные мотивы. Без них ты бы не настаивал на двадцати годах. Ты знал его до этого, между вами была вражда?

— Нет, конечно. Я и знаком-то с ним не был. В то время я уже работал в строительной фирме, и мы отмечали сдачу очередного дома. Прямо на месте и отмечали. Сидим, выпиваем, шутим, смеемся, и вдруг гаснет свет. Я побежал выяснить, что с электричеством, и вдруг услышал между этажами крики, побежал туда и увидел: на площадке лежит залитый кровью человек, а рядом извивается женщина, и добивает ее лопатой этот самый Жозе да Силва. Только я еще не знал, что его так зовут. Я на него кинулся, скрутил, запер в кладовку и вызвал полицию. Полагаю, что так поступил бы на моем месте всякий порядочный человек. А что я должен был сделать? Помочь ему убежать? Прораб так и считал. Он мне все уши прожужжал: зачем да зачем? Ты, мол, сам на себя беду навлек. Теперь и ты тоже так считаешь?

— Да нет, отец, ты меня не понял. Я тебя ни в чем не обвиняю, и ты вообще тут ни при чем. Я тебе толкую про да Силву. Для того, чтобы требовать для него той или другой меры наказания, нужно было сначала узнать, что предшествовало преступлению.

— Но не я же должен был узнавать! — возмутился Сезар. — Адвокат!

— Правильно. Преступление было совершено в состоянии аффекта, человек даже не понял, что он совершил. Но адвокат у него был неопытный. Он его и не защищал, а ты… ты так расписывал, какой он страшный преступник, что присяжные только тебя и слушали.

Марта прислушивалась к разговору отца и сына и решила вступиться за мужа.

— Александр, сынок, если отец чего-то и боялся, то только того, что этот человек захочет отомстить. Он боялся не за себя, а за свою семью.

— И правильно делал, что боялся. Я же сдал его полиции, значит, он должен меня ненавидеть. А раз он уже совершил одно преступление, значит, и второе ему совершить ничего не стоит.

— И значит, пусть он сидит как можно дольше, чтоб твоя семья и ты сам чувствовали себя в безопасности! Наконец-то я понял твою логику! — возмущенно воскликнул Александр.

— Не переворачивай все с ног на голову. Нечего превращать меня в обвиняемого! На суде я говорил правду. Правда и то, что этот человек — убийца, и я поступил так, как считал нужным. А если тебе что-то не нравится, то, наверное, у тебя есть какие-то личные причины, по которым ты ворошишь дело столетней давности, и еще недоволен собственным отцом.

«Я недоволен твоей трусостью! Себялюбием! Тем, что ты думал только о своей семье!» — возмущался про себя Александр. А теперь это себялюбие работало против этой же семьи, против них всех. Но вслух он этого не высказал, не желая ссориться с отцом, понимая, что все равно не добьется никакого толку.

Но Сезар никак не мог выкинуть этот разговор из головы. Он хоть и утверждал, что поступил согласно своим мыслям и не мог поступить иначе, но на самом деле не один год корил себя за то, что ввязался в это дело. Ему нужно было сделать вид, будто ничего не видел. Похоже, он и сам был не прав, когда полез на преступника… Ни один здравый человек не сунул бы голову в эту петлю.

Первое время Сезар просыпался по ночам в холодном поту. Ему все чудились черные глаза да Силвы и его занесенная лопата. Он невольно ждал, что тот явится и перебьет их всех. Потом он стал вспоминать о нем все реже и реже, а затем и вовсе позабыл. Но Александр напомнил ему, и теперь он снова стал видеть да Силву.

«Пора пить успокоительное или обращаться к врачу, — решил Сезар, когда, идя по своему собственному Торговому центру, увидел вдруг да Силву в форме охранника. — У меня уже начались галлюцинации, как у Гильерми».

Он осведомился у Анжелы о фамилии охранника и узнал, что это действительно да Силва.

— Откуда он тут взялся? Выгнать немедленно! — распорядился он.

— Видите ли, его взяли не мы, а Рафаэла Катц из своего салона. Ее салон — один из самых прибыльных в Башне, и мы вынуждены с ней считаться. В один прекрасный день она заявила, что нуждается в персональном охраннике, и наняла этого да Силву с испытательным сроком, который он сейчас и проходит.

— А она знает, что он – преступник и отсидел чуть ли не двадцать лет в тюрьме? – набычившись, спросил Сезар.

— Знает, — ответила Анжела, — именно поэтому дает ему шанс начать честную жизнь. Мне кажется, нам не стоит с ней ссориться. Давайте лучше дождемся конца испытательного срока.

— Я за то, чтобы уволить его немедленно, — жестко ответил Сезар.

— И окончательно восстановить против себя, — закончил вошедший Александр. — Ты один раз испортил жизнь этому человеку, хочешь испортить во второй раз?

Больше Сезар не произнес ни слова и ушел в свой кабинет. Соседство убийцы в виде охранника было ему крайне неприятно. А что бы он сказал, если бы узнал, что убийца втерся не только в его торговое предприятие, но и почти что в его дом, потому что с ним встречается Клара?