Ватутин - [15]

— Ну вот, — сказал он улыбаясь, — теперь совмещай приятное с полезным. Делаешь какую-нибудь домашнюю работу, учи буквы, осваивай азбуку. А по вечерам будем заниматься письмом. Потом — чтением, счетом. Не беспокойся, все будет хорошо.

— А я и не беспокоюсь, — засмеялась Татьяна, обнимая мужа. — С таким учителем, да не выучиться грамоте...

— Не просто грамоте. Я хочу, чтобы ты стала образованной женщиной.

Чтобы поспеть на службу, вставать Николаю приходилось затемно, а жена вставала еще раньше, но всегда ждал его на столе горячий завтрак. Приходил же домой молодой командир иногда и за полночь. Но Ватутины были тогда молоды, счастливы и находили время не только на учебу, работу, но и на отдых. Уже к Новому году Татьяна начала читать и писать.

67-й Купянский стрелковый полк 23-й стрелковой дивизии жил напряженной жизнью. Украина была самостоятельной советской республикой, до образования СССР оставался еще месяц с небольшим, но военный союз между республиками существовал давно и все воинские формирования подчинялись Главнокомандующему вооруженными силами С.С. Каменеву и штабу РККА. С 1922 года в армии началась коренная перестройка. В стрелковых дивизиях расформировывались бригады, что значительно сокращало личный состав дивизии. Теперь дивизия состояла из трех стрелковых полков, артиллерийского дивизиона, школы младших командиров и подразделений обслуживания. В едином штате дивизии насчитывалось 15,5 тыс. человек, 156 пулеметов и 24 орудия. Бригады преобразовывались в полки, а полки — в батальоны, дивизии входили в стрелковые корпуса как высшие тактические соединения. В армии продолжалась демобилизация, и на повестку дня встал вопрос о военной реформе. В соответствии с декретом от 28 сентября 1922 года об обязательной воинской повинности граждан трудового происхождения в армию в основном прибывали представители беднейших слоев населения — малограмотные или совсем неграмотные ребята. Поэтому в частях приходилось организовывать школы по ликвидации неграмотности. Проводился специальный «день неграмотного красноармейца».

Николай Ватутин прибыл в полк, когда в нем только что прошла реорганизация и началось формирование так называемой показной роты, вооруженной только автоматическим оружием, станковыми и ручными пулеметами и автоматами Федорова. Новые огневые средства обещали невиданные перспективы, но для массового перевооружения их было слишком мало, да и личный состав по своему уровню не был готов осваивать даже такое оружие. Николай очень стремился попасть в это подразделение, но начать службу пришлось с новобранцами.

В его взвод определили только что прибывших, смущенных, испуганных ребят в старых свитках, фуфайках, бушлатах, с деревянными сундучками, мешками, корзинками. Они собрались в дальнем углу плаца. Перед ними уже расхаживал бравый ротный старшина, служака еще с царских времен, и отделенные командиры из старослужащих. Увидев Ватутина, старшина подал команду строиться.

— Не надо, старшина, — остановил его Ватутин. — Хочу сначала поговорить с молодежью. Давайте все ко мне, — сказал он новобранцам, и те быстро окружили командира взвода.

— Будем знакомиться, товарищи красноармейцы. Я ваш командир взвода Николай Федорович Ватутин, русский, из крестьян, в армии с 1920 года, член РКП(б), участник Гражданской войны, окончил Полтавскую пехотную школу красных командиров, женат. С вами хочу познакомиться сейчас, пока вас не переодели и все вы очень разные по внешнему виду...

Около часа беседовал Николай с бойцами, и, когда рота двинулась в баню, он уже имел первое представление о подчиненных. В бане бойкий парикмахер быстро постриг новобранцев наголо, и после веселого мытья с парком и шутками началось первичное превращение в красноармейцев. Перед каждым лежал комплект белья, обмундирования, сапоги, островерхий суконный шлем с алой звездой... Но сколько еще мучений предстояло перенести новобранцам, чтобы научиться правильно наматывать портянки, заправлять гимнастерку... В армии мелочей нет. От того, как замотаны портянки, зависит возможность совершения многокилометрового марша. Николай старался сам помочь новичкам, чем поначалу вызвал некоторое недовольство старшины, но тот скоро понял искреннюю заинтересованность молодого командира и проникся к нему уважением.

— Чует мое сердце, товарищ взводный, — сказал он как-то Ватутину после вечерней поверки, — ваши орлы скоро станут лучшими не только в роте, но и в полку.

Старый служака не ошибся. Завоевывая с первых дней сердце солдата, Ватутин по крупицам создавал отличный слаженный коллектив, именно создавал, ибо уже тогда считал работу командира творчеством. Сколько бессонных ночей провел в раздумьях над организацией, казалось бы, простых занятий по огневой подготовке или изучению личного оружия.

— Учебный час должен проходить для бойца как мгновение, незаметно и насыщенно, — любил повторять он. — Младший командир обязательно должен знать каждого своего подчиненного, чем он дышит на службе и вне ее, что у него дома, что на душе. Надо заниматься с каждым бойцом.

И занимался. Персонально каждого бойца взвода обучил меткой стрельбе. Подолгу бился над постановкой дыхания, тренировкой глазомера. На тактических занятиях с каждым повозился в окопе, посидел в засаде. На строевых занятиях вышагивал в паре с отстающими. Даже во время несения караульной службы успевал проводить с бодрствующей сменой занятия по уставам.