Василий Темный - [8]
Коварно московский князь Даниил Александрович Можайск от Смоленского княжества оторвал, Коломну захватил. А чего стоила борьба между братьями, сыновьями Александра Невского? Андрей, Городецкий князь, и московский Даниил брата своего великого князя владимирского Дмитрия со стола согнали, а для того и татар на Русь навели…
Нет, за тверскими князьями таких грехов не водилось. Может, от тех коварств и обрастало землями Московское княжество?..
А ведь Александр Невский, князь великий, и тверской князь Ярослав Ярославич – братья. И меньший сын Александра Невского Даниил>17 жил и воспитывался в Твери, у Ярослава Ярославича. Отсюда Невский забрал Даниила и посадил на Москве князем…
После того тверичи еще долго поговаривали:
– Экого кукушонка мы в Твери вырастили!..
По весне стряхивали леса снеговые шапки, распускались почки и пробивалась первая зелень, вставали первые цветы и то ли сыростью пахло в лесу, то ли свежестью.
Почуяв тепло, леса оглашались птичьими голосами, а на поля, на первые прогалины, слетались грачи.
Весной оживала Тверь, ее людное торжище, звонко стучали молоты в кузнечной слободе, пахло сосновой щепой на стройках боярских хором, а в поселке кожевников отдавало сыромятными кожами.
Ранними утрами, когда город едва пробуждался, по чистому воздуху в ближних и дальних деревнях хорошо слышался звон колоколов. Звон ухал многопудовый в соборе, ему откликались колокола на других звонницах.
А со стен городских ночами и день-деньской раздавались окрики дозорных:
– Тве-ерь!
– Гля-яди!
И смотрели, и слушали, остерегались набега ордынского. Да и свои князья удельные нередко озоровали.
Едва дню начало, как в просторную трапезную тверского дворца торопливо семенил дьяк Пахомий Слезкин с чернильницей и перьями гусиными, со стопкой бумаги. Разложил на столе и, одернув длиннополый кафтан, уселся на скамью.
Вскорости начали сходиться бояре тверские. Вот важно прошагали князья Андрей Микульский и Осип Дорогобужский. На них шубы бобровые, шапки высокие, горлатные>18. Затем боярин Дмитрий Черед прошагал, на свое место у оконца уселся на скамью, бороду распушил.
Тут же в трапезной появился князь Михаил Дмитриевич Холмский. Постоял у двери, откашлялся и, отвесив поклон, прошел к скамье у стены, что близко к тронному месту. За ним, выпятив большой живот, едва прикрытый полами шубы, объявился боярин Морозов.
Вскоре палата заполнилась. В распахнувшихся дверях показался великий князь тверской Борис.
Чуть замедлив шаг, обвел очами думную, проследовал к помосту, где стояло тронное кресло.
Поправил расшитый серебряной и золотой нитью ферязь, уселся. Пригладил ладонью чуть сбившиеся волосы, посмотрел на владыку Вассиана, молодого, высокого, как жердь, епископа тверского. Перевел взгляд на бояр, заговорил:
– С возвращением моим из Литвы не слышал я, бояре думные, слова вашего, как Тверь возвеличивать, как княжество наше крепить. – Борис глазами по палате зыркнул. – Тверь-то нам, бояре, крепить сообща. Ино Москва нам на пятки наступит.
Князь Осип Дорогобужский просипел:
– Ужо отдавила.
Боярин Черед поддакнул:
– Воистину, Осип Давыдыч. Москва камнем огораживается, а мы бревнами.
Великий князь тверской согласно кивнул:
– О том и говорить вам, бояре, намерился. В Литве нагляделся, там из камня и замок возвели, и хоромы, и город камнем крепят. А мы по старине, как нам отцы завещали, деревом отстраиваемся. Аль не знаем, дерево огню подвластно. Набег Тохтамыша московцам уроком горьким послужил… Нам бы тоже у Москвы поучиться не грех. И казне тверской не поскупиться.
Побарабанил по подлокотнику, поглядел на Холмского:
– Как в Литву съездили, известие мое неутешительное. – Повторил снова. – Неутешительная поездка. Великий князь Витовт на слове многое обещал, а как на деле, поглядим. – Вздохнул. – А оковы на Тверь князь литовский одеть постарался.
Молчавший до того владыка тверской Вассиан заговорил:
– Сын мой, князь Борис, и вы, бояре думные, земля наша не в разоре нуждается, а в единении. Господь взывал перековать мечи на орала, а копья на серпы.
– Владыка, – повысил голос тверской князь Борис, – слова твои – увещевания, мы не приемлем, когда Московское княжество руку к Твери тянет.
Холмский приподнялся, в сердцах выкрикнул:
– Владыка Вассиан, проповедь свою ты бы к московским князьям обратил. Эвон, как они нас теснят!
Вассиан поднялся и, глядя на великого князя Бориса, сказал четко:
– Сын мой, помини, имя твое – Человек.
И оскорбленно поджав губы, покинул Думу, не проронив больше ни слова.
В палате воцарилась тишина. Холмский прервал ее:
– Епископ забыл, что он в Твери живет.
Отпустив бояр, великий князь сошел с помоста, остановил хотевшего покинуть палату дворецкого:
– Скажи, Семен, что мыслишь ты о словах Вассиана?
Боярин в глаза князю посмотрел:
– Владыка истину изрек. Потому орда нас била и помыкала, что мы врозь тянем. И сами конца усобице не видим. Пря между Москвой и Тверью не стихает. Вот и ты, княже, никак не угомонишься, все мыслишь, как бы выше Москвы прыгнуть.
Борис Александрович нахмурился:
– Дерзок ты, боярин Семен.
– Не серчай, княже. Ты сам меня спросил, а я сказываю, как моя совесть велит.
Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!
Иван Молодой (1458-1490), старший сын и соправитель Великого князя Московского Ивана III, один из руководителей русской рати во время знаменитого «Стояния на Угре» 1480 года, был храбрым воином и осторожным политиком. Если бы загадочная смерть в возрасте 30 лет не прервала жизнь молодого князя, то в историю России никогда не были бы вписаны страшные страницы тирании князя, прозванного Грозным.
Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».
О жизни и деятельности младшего сына великого князя Александра Невского, родоначальника московских князей и царя Даниила Александровича (1261–1303) рассказывают романы современных писателей-историков Вадима Каргалова и Бориса Тумасова.
Русь начала XVI века. Идёт жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии - в монастырь отправит её. Станет его женой молодая Елена Глинская - будущая мать царя Ивана Грозного.
Писатель Борис Тумасов посвятил свой роман о Киевской Руси первой половины XI в. Центральный герой романа - князь тмутараканский и черниговский Мстислав, один из сыновей великого князя киевского Владимира I Святославича.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.