Вашингтонская история - [61]

— Да, — покорно сказала она, чувствуя, как в душе ее без всяких видимых оснований затеплилась надежда… просто потому, что она разговаривала с Чэндлером. — Да, я поняла.

— Отлично. Можете вы зайти ко мне в контору, после того как вас отпустят?

— Могу ли? Ну, конечно!

И, повесив трубку, она почувствовала, что ей стало легче дышать.

Утреннее солнце медленно рассеивало туман, упорно стлавшийся по земле. На улицах было жарко, как в бане: собаки уже лежали, высунув языки, а дети бегали чуть ли не голые. Фейс, привыкшей в это время сидеть у себя в канцелярии, утро показалось необычайно тихим. Даже зловеще тихим. «Мир и спокойствие, которые царят вне стен Федерального бюро, предвещают бурю внутри», — подумала она.

Ей было велено явиться не в высокое здание с колоннами, находившееся между Пенсильвания-авеню и Конститьюшен-авеню, где помещалась канцелярия начальника, а в соседнее здание на Кей-стрит. В большом доме им стало тесно, и они расползлись по всей столице. Их развелось такое множество, и у них было столько дел.

До сих пор Фейс сама не сознавала, что думала о них, как о чем-то собирательном, как о некоей абстрактной силе, которую, раз выпустив на волю, теперь уже ничем не сдержать. Во всеоружии своего могущества они наступали и наступали, будто катилась невиданная лавина, сметая все на своем пути, увлекая за собою, точно пылинки, людские судьбы. И хотя разум подсказывал Фейс, что лавина настигла ее, она не могла этому поверить. Ведь это как смерть — непостижимо, ужасно.

Фейс с трудом заставила себя сдвинуться с места, — она могла бы простоять так целую вечность перед новым зданием. Может, если она двинется, лавина не настигнет ее. Она сделала шаг, потом другой и вдруг не без удивления обнаружила, что направляется прямо к подъезду неприглядного дома, скрывавшего их от ее испуганных, широко раскрытых глаз.

За дверью она увидела вооруженного охранника в форме.

— Эй! Вам что надо?

Слова эти вернули ее к действительности.

— Меня вызывают в комнату пять-Б, — смело сказала она, хотя в душе сильно трусила.

Он отошел к столу и снял телефонную трубку.

— Пять-Б, — произнес он и через минуту продолжал: — Говорит О'Брайен. Вы не спустили мне списка на утро. А тут пришла какая-то девушка. — Он послушал и раздраженно, с грохотом бросил трубку на рычажок.

— Ваша фамилия Вэнс? — спросил он.

— Да, — еле слышно ответила она.

— Так, так! — Он нажал кнопку, и из боковой двери вышел другой вооруженный охранник. — Проводи ее в пятую-Б, — сказал он, кивая в сторону Фейс.

Она последовала за дежурным к старенькому лифту, и они медленно поднялись на пятый этаж. Проезжая мимо этажей, Фейс видела длинные залы, уставленные картотеками; за столами сидели служащие, а у каждой двери стояла вооруженная охрана.

Однако на пятом этаже все было по-иному. Огромный зал посредством раздвижных перегородок был разбит на маленькие комнатки. «Точно врачебные кабинеты», — иронически подумала Фейс. На одной из перегородок значилась большая черная буква «Б». В это помещение и провел Фейс дежурный.

Ее встретил скучающий молодой человек с льняными волосами и светлыми бровями и ресницами, точно выцветшими от солнца. Если бы Фейс столкнулась с ним на улице, она бы прошла мимо, даже не заметив его. Над раскрытым блокнотом, возле которого лежал отточенный карандаш, сидела не менее скучающая стенографистка.

— Сюда, пожалуйста, — сказал молодой человек, указывая на стул. По первым же его словам Фейс поняла, что он уроженец Юга, должно быть из Арканзаса, хотя трудно было сказать наверняка.

Она вспомнила слова мистера Каннингема, который сказал однажды, что Юг — это родина полисменов. Южные колледжи, сказал он тогда, существуют специально для того, чтобы там учились белые англосаксы, выходцы из средних слоев, ярые противники рабочего класса. Там их натаскивают, а потом предлагают место, почести и славу. И новые рекруты пополняют ряды. Рекруты вроде этого. Агенты Федерального бюро. Как ни верти — тайная полиция.

Когда молодой человек с льняными волосами повернулся к своему столу, Фейс заметила, что в том месте, где обычно носят револьвер, его пиджак слегка оттопыривается. У нее перехватило дыхание: неужели ее считают такой опасной? Она на секунду прикрыла глаза, но тут же снова открыла их и попыталась улыбнуться.

— Так вот, у нас к вам немало вопросов, — сказал молодой человек, усаживаясь и придвигая к себе коробку с манильскими сигарами. — Отвечайте «да» или «нет» — чем чаще вы будете так отвечать, тем лучше, и говорите медленно, чтобы стенографистка успела все записать. Но сначала надо принести присягу. И помните: клятвонарушителей жестоко карают, так что лучше не втирайте нам очки. Вы меня поняли?

— Да… конечно, поняла.

— Тогда поехали. Ваше имя?

И началось. Вопросы так и сыпались. Где работаете? Давно ли? Как фамилия непосредственного начальника? Где и когда родились? Как звали родителей? Замужем? А как зовут мужа? Имя ребенка? Девичья фамилия? Адрес? Где еще проживали за последние пять лет? Где учились? Были ли за границей — где и когда? С какой целью выезжали?

Фейс отвечала на все вопросы прямо, стараясь по возможности не проявлять волнения. Вопросы задавались скороговоркой, со скучающим видом; ответы выслушивались бесстрастно. Стенографистка записывала как автомат. Потом характер вопросов вдруг изменился.