Вашингтон, округ Колумбия - [51]

— Так я и предполагал.

— У нас не было шансов, — небрежно бросил Клей.

Бэрден подозревал, что Клей стоял за участие Америки в войне. Никто из этих молодых людей не представляет себе, что такое современная война. Он это знает. В качестве новоизбранного сенатора он совершил поездку по полям сражений во Франции, видел трупы, гниющие в грязи, повисшие на колючей проволоке, слышал свист и разрывы снарядов, дышал отравляющими газами. Как это непохоже на битву при Шайлоу, где человек с винтовкой мог сражаться за свою честь на равных условиях с другим точно так же вооруженным человеком, вдохновляемым той же идеей. Теперь все совершенно иначе. Ничего похожего.

Один из пикетчиков комитета «Америка прежде всего» сердито взмахнул своим плакатом прямо перед носом Бэрдена.

— Я сенатор Дэй, — чарующе улыбнулся сенатор в надежде, что молодой человек узнает в нем союзника.

— Это вы, проклятые евреи, хотите втянуть нас в войну! — крикнул фанатик.

— О господи! — Бэрден поспешил прочь, следом за ним шел Клей, которого эта сцена немало позабавила, — Спаси нас, боже, от наших обожателей.

Но только очутившись в своем кабинете, надежно защищенный миссис Блейн, этим буфером между ним и толпой журналистов, которые требовали комментариев, толпой сторонников, которые требовали утешения, Бэрден смог наконец взять себя в руки и высказать то, что хотел сказать всю эту неделю. Стоя возле бюста Цицерона с газетой «Нью-Йорк тайме» в руках, будто то был текст речи, которую он собирался произнести, он спросил:

— Это правда, что Инид ушла от тебя?

Клей ответил мгновенно:

— Нет. Она уехала на несколько недель в Нью-Йорк. Повидать друзей. Вот и все.

Бэрден почувствовал облегчение, хотя знал, что способен радоваться бедам тех, кого он любил. Он положил газету, повернулся спиной к Цицерону и лицом к Клею, который присел на край письменного стола, поигрывая ножом для бумаги.

— Рад слышать. Но ты должен что-то предпринять, чтобы пресечь слухи.

— Что же это за слухи?я

— Что ты… — Бэрден почувствовал себя неловко. Он не привык обсуждать с кем бы то ни было, особенно с другим мужчиной, сексуальные проблемы. — …спутался с какой-то женщиной, и Инид поймала вас flagКante delicto [26], так сказать.

Клей даже не переменился в лице.

— И кто эта женщина?

— Как будто бразилианка. Жена дипломата. Послушай, я лишь повторяю то, что слышал, а уж если это слышал, значит, слышали все, потому что я не бываю… среди молодежи или среди посольской публики. — Фраза доставила ему удовольствие, за ней вставал образ обходительного, старомодного государственного мужа с лицом Эмерсона и привычками святого.

— Все это неправда. — Клей сделал паузу, словно подыскивая нужные слова. Само собой разумеется, он лжет, подумал Бэрден. — Но что толку? Какое отношение имеет правда к репутации, а мы ведь говорим об этом, так?

Бэрден кивнул.

— Тебе предстоит трудная борьба. Если Инид вздумает устроить скандал, она сведет к нулю твои шансы на выборах.

— Не думайте, что я этого не понимаю. — Клей вдруг стал очень юным, у него сделался очень жалкий вид.

А Бэрден, желавший выразить ему свое сочувствие, ответил почему-то холодно и резко:

— Семья священна, особенно во время выборов, особенно в твоем округе, где полно этих озверелых баптистов, погрязших в греховных мыслях. Ты должен выставить свою кандидатуру как добрый, безукоризненный семьянин.

— Но стоит ли игра свеч? — Крик сердца, но, бывает, сердце тоже лжет, подумал Бэрден.

— Конечно, стоит, — сказал он. — Как Блэз?

— , мы теперь в хороших отношениях. Он даже приглашал меня обедать в Лавровый дом.

— Ты говорил с ним о выборах?

Клей кивнул:

— Он заинтересовался. Или сделал вид.

— Но если Инид расскажет ему о твоей неверности…

— Думаю, уже рассказала.

— И он ничего не сказал?

— Мне — ничего. Он почему-то зол на нее.

— Странный человек. На твоем месте… — Бэрден задумался. Он не любил давать советы, особенно хорошие советы, так как именно они отвергаются прежде всего. — …я бы постарался установить хорошие отношения с твоим тестем. И извинился бы перед Инид.

— Извиниться? — Клей холодно посмотрел на него.

— Ты хочешь, чтобы она развелась с тобой?

Клей не ответил.

— Конечно, ты этого не хочешь. Не сейчас, во всяком случае, когда ты только начинаешь.

— Мне кажется, я угодил в ловушку.

Бэрден сдержался и не сказал, что ловушка была расставлена самим Клеем. Женатый человек, который приводит к себе в дом любовницу, — дурак. Он вдруг подумал, что, может быть, он переоценил Клея. Но, видя, в каком тот жалком состоянии, проявил мягкость.

— Если сомневаешься, не предпринимай ничего. Я уверен, раз Блэз на твоей стороне, Инид никуда не денется. Кроме того, есть и ребенок. — Именно это принято говорить в подобных случаях, подумал Бэрден; правда, ему как адвокату было отлично известно, что благополучие детей — главное оружие, хотя и последнее соображение в конфликтах между родителями.

Затем Бэрден дал Клею инструкции: встретить двух избирателей на вокзале Юнион-стэйшн и проводить их в его дом в Рок-Крик-парке, где ими займется Китти. Сам он присоединится к ним не позже шести.