Ваша честь - [110]

Каждый раз, когда его вызывали во дворец губернатора, путь туда становился для него сущим мучением: «Зачем я ему понадобился, к чему такая спешка, почему я не получил приглашение заранее, по какой причине повестку подписал полковник Вильявенсио, а не этот идиот Сиснерос; в этот час аудиенция, скорее всего, будет недолгой, поскольку время обеда для его высокопревосходительства – дело святое. Будет нагоняй? Или просто выговор? А может быть, меня похвалят? Поздравят? У него уже был Террадельес?» Когда его мысли дошли до этого места, экипаж уже въезжал на пласа Палау, проделав короткий путь от пласа Сан-Жауме. А еще, каждый раз, когда они проезжали мимо улицы Капучес, что находится чуть ниже улицы Аржентерия, сердце его замирало. Но в этот дождливый, тоскливый полдень мысли дона Рафеля были чернее туч, которые терпеливо собирались над Барселоной, пока что проливая лишь малую толику дождя, но угрожая потопом, после которого весь город окажется погребен под слоем глины, о, как это было бы прекрасно.

– Боженька ты мой, дон Рафель, вы не здоровы?! – участливо осведомилось самое важное лицо в Каталонии у его чести, превратившегося в комок нервов.

– Никак нет, ваше высокопревосходительство. Легкое недомогание, ваше высокопревосходительство…

И дону Рафелю показалось, что дон Пере усмехнулся себе под нос, без сомнения, для того, чтобы дать ему понять, что он в курсе дела, он знает, что перед ним стоит обыкновенный убийца, совершивший преступление при отягчающих обстоятельствах, ничтожный укрыватель трупов, нарушитель служебного долга, результатом чего явилась смерть другого лица, скрывающий улики и препятствующий осуществлению правосудия, злоупотребляющий служебным положением, приводящий весь свет в негодование, недостойный звания подданного и неверный муж. Но это еще не все, ведь каждый живет как знает; кроме этого, по улыбке дона Пере было предельно ясно, что ему известно, как бездарно дон Рафель угодил в ловушку такого чрезвычайно опасного и скользкого осьминога, как распроклятый дон Херонимо де лос Розовос Кустос, «гори он в преисподней, когда умрет, и поскорей бы. Неужели же это известно уже всей Барселоне?» Дон Рафель чуть было не пал перед ним на колени, чтобы молить о пощаде, молить о правосудии, молить о том, чтобы португальца кто-нибудь остановил, потому что единственное, чего он хочет, – это присвоить себе состояние честных людей, ведь если у тебя выдался дурной день, это совсем не значит, что ты настоящий убийца в соответствии с буквой закона.

– Он из Эстремадуры, дон Рафель.

– То есть как это, в каком смысле? – всполошился председатель Верховного суда.

– Шеф полиции не португалец. Он из Эстремадуры.

– Да я… да…

– Вы, наверное, думали вслух. Я так полагаю.

– И что же я сказал? – еще сильнее перепугался он.

– Он что же, вам свинью какую подложил, наш дон Херонимо?

– Нет, что вы! – Сам не зная откуда, дон Рафель вытянул из себя улыбку и пощечинами прибил ее к лицу. – Но этот человек мне очень неприятен.

– Я бы сказал, что это человек… опасный… но я вас пригласил не для того, чтобы толковать о суперинтенданте Сетубале, дон Рафель, а для того, чтобы внести ясность в один вопрос, который начинает меня беспокоить.

– Я весь внимание, ваше высокопревосходительство. – Увы! Что за новая трещина ведет в бездну отчаяния? Адвокат Террадельес, без сомнения, его опередил.

– Дело мадам де Флор.

– Да, ваше высокопревосходительство?

– Дон Мануэль Годой лично поздравил меня с быстрым раскрытием дела. Довожу это до вашего сведения…

– А…

– Но я получил еще и жалобу… так скажем, от одного военного, касательно недостаточного рвения, проявленного Третьей палатой в вопросе сбора свидетельских показаний…

– Но, ваше высокопревосходительство…

– И выходит, что у одного из этих свидетелей была информация, достаточная для того, чтобы доказать невиновность приговоренного.

– Но помилуйте… Позвольте мне объяснить, ваше высокопревосходительство…

– Несмотря на это, и вы, и Уголовная палата действовали так, как будто вам было необходимо срочно приговорить его к смерти.

Губернатор замолчал и начал буравить верховного судью глазами. Председателю Аудиенсии было предельно ясно, кто направил на него эти острые иглы: молодой лейтенант. Тот паренек, приятель осужденного. Но с какой головокружительной быстротой он добрался до высших эшелонов! На несколько мгновений дон Рафель задумался о том, что губернатор мог привести в движение такие силы, по сравнению с которыми угрозы Сетубала покажутся пустой шуткой. И пошел в атаку. Совершенно просчитавшись, пошел в атаку:

– Вы же сами сказали мне, что он виновен. Вы торопили меня, чтобы я поскорее довел это дело до конца.

– Дон Рафель… – прервал его ледяным ядовитым тоном дон Пере, – будьте любезны навсегда запомнить, что я ни при каких обстоятельствах не мог дать вам совета, идущего вразрез с требованиями правосудия, которые всегда руководили любыми моими действиями. Пересмотрите дело Десфлор.

– Ваше высокопревосходительство, мне хотелось бы поточнее ввести вас в курс дела.

– Аудиенция окончена, дон Рафель.

Председатель Верховного суда проглотил слюну, склоняя голову. Было очевидно, что он впал в немилость. И к тому же против него был Сетубал, а сзади подбирался Террадельес, чтобы нагреть ему задницу.