«Ваш во имя революции»: Рассказ о Джеке Лондоне - [31]

Однако читателей меньше всего интересовали эти рассуждения — они получили две блестящие повести, являющиеся украшением не только американской, но и мировой литературы.

Забавно, что «Белый Клык» вызвал резкое неудовольствие президента США Теодора Рузвельта. Дело в том, что он считал себя крупным знатоком природы, естествоиспытателем и натуралистом. В интервью, опубликованном в июне 1907 года в журнале «Эврибодиз мэгэзин» («Журнал для всех»), он сказал, что Лондон дает «искаженные картины природы».

«Я не могу поверить, что господин Лондон хоть что-нибудь знает о волках, — заявлял президент. — И я абсолютно уверен, что он ничего не понимает в том, как волки дерутся. В противном случае он, как реалист, никогда бы не написал эту историю». Особенно его возмущал эпизод схватки Белого Клыка с бульдогом Чероки, так как он считал, что бульдог не может выйти победителем из схватки с собакой-волком.

Джек Лондон ответил президенту в одном из сентябрьских номеров журнала «Кольерс»: «Президент Т. Рузвельт полагает, что бульдог не может побить в драке собаку-волка. Я же думаю, что может. Он считает так, а я — иначе. Разница в оценке ситуации может служить — да и служит — причиной игры на скачках, где каждый ставит на ту лошадь, которая, как ему кажется, обязательно выиграет. Я признаю, что именно различие в оценках и служит причиной того, что все еще существуют собачьи бои. Что я не могу взять в толк, так это то, каким образом разница в оценках достоинств бульдога и собаки-волка превращает меня в человека, искажающего картины природы, а из президента Т. Рузвельта делает торжествующего и правого ученого».

Президент послал раздраженное письмо в адрес редактора журнала, и полемика на этом прекратилась. В частном письме Т. Рузвельт признавался, что ему как президенту США вообще не следовало бы затевать эту историю. Что касается Лондона, то этот случай лишь способствовал его популярности.

В октябре 1906 года, когда в журнале «Аутинг мэгэзин» было опубликовано окончание «Белого Клыка», другой журнал — «Эврибодиз мэгэзин» — начал публикацию еще одной повести Лондона — «До Адама». В феврале 1907 года она была издана отдельной книгой. Джек утверждает, что написал эту повесть в течение сорока дней в апреле — июне 1906 года. Повесть кардинально отличалась от всего, что было написано им раньше. Это — рассказ о «раздвоении личности», о «необыкновенных снах» современного мальчика, его попытка создать «из своих сновидений… картину исчезнувшего мира», в котором — мальчик в этом уверен — «он когда-то жил». Этот исчезнувший мир существовал миллионы лет тому назад, когда еще люди жили в пещерах и могли полагаться лишь на силу своих мускулов.

Одни американские критики отмечали «простоту и кристальную ясность» языка повести, подернутой «легкой пеленой грусти», другие видели в ней попытку автора уйти от окружающей его тяжелой действительности. В известном смысле эта вещь является прямой предшественницей романа «Смирительная рубашка» (или «Странник по звездам»), созданного Лондоном значительно позднее.

Известный в то время писатель Стенли Уотерло обвинил Лондона в том, что он использовал в своей повести тематику и идеи его книги «История Эйба». Отвечая С. Уотерло и другим своим критикам, Д. Лондон отмечал: «Я написал «До Адама» потому, что не согласен с научными утверждениями С. Уотерло, содержащимися в его «Истории Эйба». У него первобытный человек в течение одного поколения открывает огонь, приручает собаку и лошадь, изобретает лук, стрелу и копье и достигает сложной племенной организации. «Это невозможно», — сказал я себе. Поэтому я и написал повесть «До Адама», в которой показываю две вещи: во-первых, ошибки и отступления в процессе биологической эволюции; и во-вторых, что в течение жизни одного поколения примитивный человек может, как это и показано в моей повести, изобрести одно-единственное орудие, например, бутыль из тыквы для переноски воды и ягод».

Известный советский литературовед Р. М. Самарин соглашался с этим утверждением писателя и отмечал, что в повести Д. Лондон «пробовал в полушутливом виде воссоздать прошлое человечества».

Некоторые современные исследователи считают, что идеи и стиль повести «До Адама» были навеяны писателю не столько наукообразной книгой С. Уотерло, сколько некоторыми рассказами Г. Уэллса. Повесть была хорошо принята читателями и разошлась тиражом более 60 тысяч экземпляров.

В это же время вышли в свет очерки, составившие известный сборник «Дорога», над которым Лондон начал работать в самом начале своей писательской карьеры. «По меньшей мере года три тому назад, — писал он летом 1899 года, — я составил конспект очерков под названием «Дорога»… Куда я этот конспект только ни посылал — и в литературные агентства, и в большие воскресные издания, — все отвергли эту идею, но я продолжал работать».

Постоянный издатель книг писателя Г. Бретт долго не соглашался выпустить очерки отдельной книгой и вообще отговаривал писателя от их публикации. Да и некоторые друзья писателя, в частности Д. Стирлинг, не могли понять, почему достигнувший широкой известности писатель хочет выставить на всеобщее обозрение свое весьма неприглядное — по их мнению — прошлое. Публично признаваться в том, что ты в молодости бродяжничал, сидел в тюрьме и все такое прочее, — зачем это?