Вареон - [25]

— Достаточно! — прошептал жрец, и существо исчезло. Все замерли, пораженные.

— Когда у Врана родились дети, на алтаре появлялись соответствующие амулеты. Амулет Анлерины до сих пор находится у нас.

Мы долго думали — привязывать ли вас, Вареон, вас и вашего брата.

Привязка проходит очень болезненно, во время нее человек становится раздражительным, временами неуправляемым, и время адаптации было бы ему провести в храме, где он не сможет навредить ни себе, ни другим.

Однако, мой принц, мы не могли потребовать подобного у вашего отца.

— Естественно, не могли, — ответил задумчиво Вареон. — Мой отец ни за что не отпустил бы детей в ваш храм. Я до сих пор не могу поверить…

— Потому мы решили спрятать медальоны. Но один из наших жрецов решил иначе. Он передал медальоны вам и брату, и привязка началась бесконтрольно… закончившись трагедией. Ваш брат, не зная, что с ним происходит, без поддержки наших жрецов поддался безумию и убил родителей невесты и самого себя. Не вините его… это было вполне ожидаемо. Надо было только изолировать его и подождать… но все мы совершили ошибку. Когда Берил умер, жрец украл медальон вашего брата в надежде привязать тень к себе, но сделать это в нашем мире он не мог. Потому что существует наш храм, а у нас не прощают предателей.

Поэтому жрец унес амулет в другое измерение, да вот только в том мире тень бездейственна, а сюда вернуться ему было не суждено из-за глупой ошибки соучастника. Вы, Вареон, — другое дело. Вы имеете право на тень, и мы поможем вам избежать… безумия брата. Мы закончим привязку, и вы успокоитесь, мой принц, приобретя нового помощника. Всего несколько недель в храме и вы будете свободны…

— Что мне ваша свобода! — закричал Вареон. — Александр обещал вернуть мне Ритону! Я вздрогнула, медленно поднялась с подушек, все еще не веря, жрец дернулся, собираясь ответить, но тут дверь открылась, и в комнату вошел новый человек. Я побледнела, узнав Нарана, Ганар вскочил и низко поклонился наследному принцу, Вареон ласково улыбнулся другу, но тот ничего не видел, почему-то он смотрел только на меня, изучая, и этот взгляд был мне неприятен. Мне хотелось провалится сквозь землю, только бы не видеть Нарана, потому что с каждым шагом принца нарастала какая-то невидимая опасность. Я слышала, как сзади встал жрец, у меня появилось странное желание спрятаться за его спину, как Наран вдруг подошел ко мне, властным жестом опуская капюшон мне на плечи.

— Я рад тебя видеть, Вареон, но пришел не к тебе и не за тобой. Я пришел, чтобы забрать сестру. Идем, Ритона… Сказал, и протянул руку… мне… Господи, что это за безумие?

Краем глаза я видела, как медленно встал со своего места Вареон, как поклонился мне Ганар, как кисло улыбнулся Вихрь, как прикусил губу Ланс, и побледнел Белен, но мне было все равно: на меня нахлынули воспоминания… Вот я стою впервые перед своим женихом. Берилом. Рядом со мной Наран, моложе чем сейчас, но столь же сильный. Я боюсь своего суженного, но он мне приятен. У него мягкая улыбка, и какая-то аура, свойственная сильному мужчине. Я поднимаю глаза и вижу… Максима.

Максима, в чужих одеждах, с непривычно длинными волосами, с изучающей улыбкой, от которой я сразу таю, и ноги становятся ватными, не держат. Рядом с Максимом, чуть поодаль, стоят такие молодые и еще счастливые Вареон и Анлерина… Потом полные любви мгновения, с каждым днем я привязываюсь к Максиму-Бранеону все больше. Моя любовь растет, и он отвечает мне взаимностью. Счастье захватывает меня сладостной волной, и каждое мгновение, проведенное вместе, нанизывается на нить воспоминаний, как драгоценная жемчужина. Его поцелуи, его смех, его руки на моей талии… Вот и привязка с ортопегасом… Я едва вижу Снежка, он мне кажется белоснежным облаком. Кажется, я его боюсь. Еще начинаю бояться Вареона… Вернее, его чувств ко мне. Молодой Вареон с влюбленными глазами, вызывающий у меня смех, младший и еще глупый братишка моего жениха. Но Берил начинает меняться, ревновать без причины, и мне постепенно становится страшно. Страх… Но иногда жених прежний, как в ту нашу единственную ночь, когда я сдалась, хотя знала, что нельзя, когда расплавилась в его объятиях. А потом?

Лучше бы не было того потом. Потом был Берил над телами моих родителей. Крик. Помню, что я кричала, но кричала бесшумно. Рот раскрылся, пытаясь выдавить хотя бы звук, а звуков не было. Помню, как я тряслась от рыданий, но и слез не было. Они высохли. Я видела только своего жениха, который убил моих родителей. И не могла его узнать, не могла и себя простить, что когда-то я это любила. Это чудовище с безумным взглядом. А потом драка. Я пыталась вмешаться, но не могла и двинуться от ужаса, только беспомощно смотрела, как Берил пытается убить младшего брата. И когда он очнулся, когда взглянул на меня уже иначе, виновато, у меня не хватило сил его остановить… Дальше я помню слабо. Помню, как подобрала проклятые медальоны, как мне кто-то заткнул рот и потянул в темноту. Помню заклинания, от которых кружилась голова, лицо Александра, такое жесткое и чужое.

Нож. Рядом — тот самый жрец с Южного квартала, только моложе и упрямее. Он привязывает меня к алтарю, режет мне вены. Я кричу, мне жаль ребенка, у которого больше нет отца. Прошу сжалиться, но они не знают пощады… Александр исчезает в двери. Жрец боится — он смотрит на меня, и бледнеет все больше и больше. Темнота… Смерть… Я тогда действительно умерла, чтобы родится на двадцать лет раньше в другом измерении и вернуться… Рита исчезла. Ритона исчезла. И вновь появились, объединившись в одно. Только тогда я поняла Максима. Он — Берил. Господи, он — Берил! Мой жених, отец того ребенка! И этого, что живет во мне! Или — одного и того же! Я уже и не знаю. Если я — это Ритона, Максим — Берил, то почему мой ребенок — не ребенок Берила? Господи, что же это?