Вардананк - [6]

— Вывести по очереди отряды и возобновить занятия!

— Будет исполнено! — отозвались сепухи.

— Приступайте!

Сепухи разошлись. Вардан обратился к нахарарам:

— События развернутся не скоро, но могут нагрянуть внезапно, как потоп. Встряхнитесь, князья, подготовьте ваши полки!

Нахарар Арцруни обернулся к Вардану, пытливо вгляделся в него, словно видя его в первый раз и только теперь догадываясь, в чем дело:

— Государь Мамиконян, ты и впрямь ждешь войны? Вардан изумленно взглянул на него:

— А много ли случалось споров между нами и персами, которые не кончались бы войной?.. Я — Спарапет. Если нагрянет беда, ответ держать — и за вас и за себя — придется мне…

Нахарар Арцруни призадумался, как бы соображая, но прозрение пришло не сразу.

— Ну, первый удар придется принять мне: ведь мой Васпуракан — ворота из Персии. Поэтому я и спросил.

Артак Мокац рассмеялся:

— Удары-то все мы примем. И первый и последний!

Вардан ласково взглянул на красивого юношу и положил руку ему на плечо. Он и ранее очень любил этого находчивого, умного и скромного молодого нахарара. Но в час, когда на отчизну надвигалось новое бедствие, Вардану особенно по душе пришелся этот ответ.

Настроение его поднялось.

— Помоги нам бог! — воскликнул он, с облегчением переводя дух, и, оглядывая широко раскинувшуюся равнину Тарона, тихо добавил: — Жаль, нарушили наш покой…

Равнина Тарона начинала дымиться. Туман подбирал свои лохмотья и, влача их за собой, отходил к западу. Весна уже открывала свой праздник. Сильнее начинало пригревать солнце. Воздух был нежен, чист, сердцу хотелось мечтать, оно гнало прочь мысли о нависшей опасности.

На шелковой лазури неба обозначились стремительно приближающиеся черные стрелы. С кликами «курлы-курлы» они проплыли над головами нахараров.

На вершине заброшенной башни аист уже приводил в порядок свое хозяйство.

Ничто, ничто не предвещало войны…

Нахарары покинули площадь. Но еще долгое время продолжали доноситься издали возгласы молодых бойцов и громкий топот их коней.

Вардан пригласил нахараров вновь вернуться в замок. Немного спустя они все уже сидели за столами в трапезной.

Полуденное солнце лишь слегка смягчало прохладу ранней весны. По горному перевалу ехал вооруженный отряд человек в тридцать, с двумя всадниками во главе. О том, что это персы, можно было догадаться издали по удлиненным, похожим на кувшины, головным уборам, по длинным плоским мечам, которые висели на поясах, туго стягивавших короткие кафтаны. На свинцово-серые морщинистые лица большинства воинов уже наложила свою печать преждевременная старость; белки их глаз пожелтели от болотной лихорадки. Один из ехавших впереди — чернобородый человек лет пятидесяти, плотно закутавшийся в грубо вытканную мешкообразную накидку из верблюжьей шерсти, — сидел съежившись. Второй — еще молодой военный, желтолицый, с наглыми глазами, в глубине которых постоянно играла злая усмешка, — накинул широкий кафтан поверх своих доспехов. Он часто заслонял глаза ладонью, как бы высматривая что-то вдали.

— Говорил: «Прижмешь эти монастыри, да так, чтоб духу их не осталось», — рассказывал первый всадник. — И, поверишь ли, столько дани, сколько я при этом Деншапухе собрал, и за двадцать лет не выколотишь!

— Море неисчерпаемое, а не страна! — откликнулся военачальник.

— Какое там море?! Ведь мы выжимаем именно так, как повелел Деншапух. А какого моря хватило бы на это? Прежде-то выколачивали только из крестьян. А теперь, когда мы принялись и за монастыри, да и крестьян поприжали, ты погляди только, что получится…

Военачальник хихикнул и, зевнув, пришпорил коня.

— Но ведь это Сюник! Это владения марзпана! Как же это Деншапух не щадит его? — задал он вопрос.

— Если хочешь знать, именно Сюник-то и велел он прижать! Говорил: «Выжги, вытопчи все. Так, мол, повелел Азкерт…» Ну, я и жгу! Мне-то что? Я сборщик дани!

— Угу! — вдруг оживился военачальник, блеснул глазами. — Вот он, монастырь, показался уже! А где же деревня, а?

— Деревня рядом, за утесом.

Впереди показались двое верховых. Они ехали в том же направлении, но не спеша, и персы вскоре догнали их.

На одном невысоком бойком старике с хитрыми, подвижными маленькими глазками была богатая одежда персидского покроя. Его сопровождал простой воин-армянин.

— Ты перс? — задал ему вопрос сборщик дани.

— Немножко, — ответил старик не то в шутку, не то серьезно, с полнейшим спокойствием разглядывая персов.

Сборщик с полуулыбкой ждал, чтоб он объяснил свои слова.

— Много жил в Персии, — докончил старик. — Куда едешь?

— К марзпану.

Они довольно долго ехали бок о бок.

— А вы куда направляетесь? — справился старик.

— В монастыри, в деревни… Кто его знает…

— Ага… — пробормотал старик, окинул взглядом весь отряд и многозначительно умолк. Он сообразил, что перед ним один из сборщиков дани, назначенный персидским азарапетом.

Вскоре отряд доехал до обнесенного оградой монастыря. Показалось невдалеке и селение с рассыпанными по склонам горы лачугами.

Два персидских воина подъехали к ограде и принялись колотить в ворота древками копий. Изнутри никто не отзывался. Один из воинов спешился и, подняв с земли камень, принялся бить им в ворота. Но и на этот раз никто не отозвался. Лишь после того, как весь отряд начал ломать ворота, они распахнулись и из них вышел высокий, дородный, бородатый и суровый на вид монах, с нависшими густыми бровями. Смело выставив вперед широкую грудь, он обратился к сборщику: