Вардананк - [4]

— О чем ты задумался? — очнувшись, обратился он к Спарапету. — Что должно случиться, того не миновать. Избежать этого мы не можем, не так ли? Стало быть, надо ответить на письмо или отправиться в Тизбон.

Несмотря на преклонный возраст, Аматуни сохранил свой живой ум и энергию. Его слова как бы таили в себе упрек собеседникам.

Но они не вывели Вардана Мамиконяна из сосредоточенного раздумья.

— Ответим или нет, хватит у нас сил или нет — одно ясно, — вскипел вдруг неуравновешенный нахарар Арцруни, — никто из нас не согласится принять веру Зрадашта!

— Никто, конечно, государь Арцруни! — слегка повысил голос Артак Мокац. — Но ты мне вот что скажи: какое решение примет марзпан? Вот основной вопрос…

Вардан встрепенулся.

— Да, это основной вопрос! — загорелся он. — Тут-то и найдет коса на камень! О, Азкерт знал, какой выбрать час!.. Еще бы — человек победил греков, победил гуннов… Против него ни одной сильной державы. Перед ним лишь мы. Вот когда он нам станет коленом на грудь!

— Да, государь Арцруни, ты прав: хотим мы этого или нет — но быть большому кровопролитию! Без этого не обойдется… — задумчиво проговорил мокский нахарар. — Но какое решение примет марзпан? Какую позицию займут нахарары? Здесь требуется единодушие. Будем ли мы единодушны?

Артак Рштуни, который с застывшим взглядом молча внимал ему, как бы не в силах осознать все значение происходившего, наконец заговорил:

— Зачем нам утруждать себя? Пусть Азкерту ответит католикос: он разжирел за наш счет и рвется к власти… Зачем нахарарам вмешиваться в споры о вероучениях?

Вардан Мамиконян опустил сверкавшие гневом глаза. Остальные нахарары напряженно ждали.

— Их прижали к стене! — продолжал Артак Рштуни. — Они будут бороться за свое дело да еще постараются и нас втянуть в эту борьбу. Но неужели духовенство желает добиться победы ценой нашей крови, чтобы потом захватить новые владения и всю власть? Зачем нам проливать кровь за духовенство? Нам сейчас не хватает крови и для самих себя…

— Государь Рштуни, не время сейчас спорить и идти против духовенства! — со сдержанным укором остановил его Вардан Мамиконян. — Ответ Азкерту — это дело не только духовенства… И Спарапет поспешил положить конец неприятному спору.

— Кончим на этом, государи мои. Объединим духовенство и нахараров и общими силами дадим ответ Азкерту. Настало тревожное время для страны…

Вардан говорил уверенно и просто, без оттенка повелительности, но в его голосе звучала металлическая твердость вождя, диктующего свою волю.

Слова Артака Рштуни открыли ему тайного противника, которого необходимо было обязательно убедить, но позднее. «Он не один, будут и другие противники…» — с горечью подумал Вардан, но, сдержав себя, решительно обратился к нахарарам:

— Необходимо выехать в Арташат немедленно!

— Необходимо! — подтвердил азарапет. — И да будет нам прибежищем господь!

Он со вздохом поднялся с места и подошел к окну. Встали и остальные нахарары.

Вардан с нахарарами только вышел из зала, как перед ним появилась престарелая женщина с худым, изможденным лицом и порывистыми движениями. Это была его мать. Она была взволнована и дрожала всем телом. Высоко вскинув сухие, как ветви терновника, руки, она бросилась к сыну и глухим низким голосом выкрикнула:

— Смертельная опасность грозит отчизне! Судьба возлагает защиту на тебя, сын мой…

Вардан поцеловал ее дрожащую руку.

— Успокойся, мать, успокойся! — прошептал он с улыбкой, одновременно и скорбной и ласковой.

Старуха прошла вперед, направляясь с нахарарами и Варданом к каменкой террасе замка. Во дворе толпились обитатели замка, кое-кто из сепухов, не занятых на военных упражнениях, и другие воины.

Мать Вардана осенила себя крестным знамением и перекрестила всех, сто находился во дворе.

Она вся преобразилась. Казалось, она не видела окружавших ее людей. Глаза ее, пылавшие под серебристыми бровями, были устремлены в таинственные дали, где в этот миг совершались кровавые злодеяния.

— Шапух восстал из могилы, он идет искоренить народ армянский… Восстаньте против сатаны, защитите отчизну! Клянитесь в этом! — выкрикивала она.

— Клянемся, мать! — отозвался за всех Ваан Аматуни. Весь двор замер в молчании. Чудилось, что из могилы восстал кто-то из предков рода Мамиконянов и явился принять клятву собравшихся в том, что никто не изменит священному делу родины.

В это простое, будничное утро все были охвачены высоким вдохновенным порывом. Собравшиеся даже не представляли себе, какое новое, необычайное событие встревожило в этот день обитателей замка; им даже не объяснили, что именно произошло. Однако внезапный ночной отъезд Спарапета, озабоченные лица нахараров и неопределенные слухи встревожили всех. Мысли невольно обращались к персидскому царю, от которого обычно исходили все бедствия армян. Но в чем же состояло бедствие на сей раз?.. Обитателей замка угнетало необычайное волнение матери Вардана, ее полные ярости слова, суровое молчание самого Вардана.

Старая госпожа дрожащим, взволнованным голосом сказала Вардану:

— Отзови сына из Греции, пусть вернется, чтобы стать воином отчизны, довольно ему учиться!..