Вардананк - [59]

— Слушаю. Постараюсь убедить!.. — кивнул сепух.

— Сам ты видел, какой ценой нам удалось достигнуть здесь единения… Но окончательно ли это? — вздохнул Вардан.

— Немало затруднений будет и в Иверии… — помолчав, продолжал он. — За спиной у них — Ворота Аланов, удобный проход для гуннов… Узнаешь, что там говорят об этом. Эта крайне важно! Иверы не так боятся нашествия гуннов через Морскую заставу, как через Ворота Аланов. Вот об этом разузнай получше.

— Исполню, как велишь! — кивнул задумавшийся сепух-посол.

Не отводя умных глаз от лица Вардана, он старался проникнуть в смысл его наказов. Вардан не хотел раскрывать перед сепухом (как не открывал и перед нахарарами) одолевавшие его сомнения и подлинные свои мысли. У него зародилось подозрение, что Васак может изменить обету и пойти по своему особому, может быть, и враждебному пути. Но он не решался говорить об этом вслух, чтоб не создавать паники среди тех нахараров, которые еще не решили достаточно твердо вступить с врагом в открытый бой. Вардан решил ждать, пока события назреют еще больше и нахарары примирятся с мыслью о неизбежности борьбы: он не придавал слишком большого значения их «окончательному решению».

Точно так же рассматривал Вардан и события в Иверии. Ожидаемая от иверов помощь была ценна по нескольким соображениям. Прежде всего, Иверия лежала на дороге к Воротам Аланов, через которые могли прорваться на юг варварские полчища гуннов. Кроме того, Иверия могла на севере стать опорным пунктом для тех персидских войск, которые напали бы на Армению через Агванк… А иверы могли бы закрыть этот путь для персов, иверы могли бы перебить стоявший в Тбилиси персидский гарнизон, составить общий фронт с армянами против персов. И, наконец, участие Иверии в сопротивлении персам имело еще и крупное моральное значение для Армении… Все это диктовало величайшую осторожность в переговорах с Иверией, тем более, что Вардан знал: Васак не станет сидеть сложа руки, Васак также действует.

Вардану не приходило еще в голову, что Васак встанет или уже встал на путь прямой измены родине. В действиях Васака ему виделась горячность правителя, усердствующего марзпана, а также слабость человека, еще не разглядевшею всю величину опасности, грозившей со стороны персов.

— Итак, постараешься убедить бдэшха, что иного пути спасения, кроме сопротивления персам, у нас нет.

Сепух благоговейно внимал: он впервые видел Спарапета таким озабоченным.

«Тяжелая будет война!..» — мелькнуло у него, и он задумался над тем, как ему получше выполнить возложенное на него ответственное поручение.

— Наибольшую смекалку придется тебе проявить, когда будешь беседовать с бдэшхом. Во время чтения письма, возможно, будет присутствовать и зять мой, князь Вазген. Остерегайся его! Дай ему понять, что наш народ, скорее, согласится воевать, чем подчинится указу персидского царя. Узнай там, нет ли у бдэшха связей с марзпаном. Относительно меня скажешь, что я с марзпаном в мире. Повторяю: будешь там говорить, что армянские нахарары дали обет сопротивляться царю персов. Скажешь, что весь наш народ поднялся с оружием в руках. Пусть они подумают, что значит такое наше решение!

Вардан встал, подошел к послу и положил руку ему на плечо:

— За тобой будут следить как наши люди, так и сторонники персов. Действуй смело и решительно. Громко и открыто объяви, что армяне решили не поступаться своей свободой и родиной, что вопрос о вере лишь предлог, а на самом деле Азкерт хочет поработить нас!

Он отпустил посла, напутствуя его следующими словами:

— Будешь говорить со всеми спокойно. Старайся убедить, но не спорь. Иверский народ — брат наш. Что опасно для нас, опасно и для них: они это знают. Объясняй это повсюду, говори о том, что мы все так думаем, что мы надеемся видеть их рядом с собой в борьбе против тирана… Ну, с богом, доброго пути! Вот письма: это — царю, а это — бдэшху. — И Вардан передал сепуху два послания.

Сепух, глубоко склонившись перед Варданом, взял пергаментные свитки, поцеловал их, приложил к глазам, повернулся, чтоб уйти, — и остановился в нерешительности.

— Ну, в чем дело? — спросил Вардан. — Что-нибудь непонятно?

— Да нет же, Спарапет! — пробормотал сепух и с принужденной улыбкой взглянул на Вардана. — Трудное ты дал мне поручение… Сумею ли справиться? Не раз посылал ты меня послом, но это поручение не похоже на прежние…

— Да, на этот раз оно труднее… Но я не сомневаюсь, что агваны и иверы помогут нам! — спокойно ответил Вардан. — Иди, господь тебе в помощь!

Сепух вновь поклонился и ушел.

В сопровождении Артака вошел Атом. Они раньше не осмеливались беспокоить Спарапета, но не могли заснуть всю ночг и вид у них был утомленный. Остановившись в дверях, они преданными глазами смотрели на Вардана.

— Войдите, князья! — мягко пригласил Вардан, догадавшийся, что молодые нахарары почуяли, какая его снедает тревога. Преданность этих юношей трогала его, и он с любовью улыбнулся им.

— А вы почему не спите? Влюблены? Соловьев слушали?

— Спарапет… — заговорил Атом. — Нас тревожит мысль о том, с кем будут иверы, агваны, армянские князья отошедших к грекам областей. Неужели не с нами?