Вардананк - [60]

Вардан понял, что молодые люди жаждут откровенной беседы. Он не уклонился, — он и сам чувствовал потребность в такой беседе… Поднявшись, Вардан подошел к окну и стал говорить об Иверии и Агванке, не столько беседуя, сколько излагая вслух накопившиеся в течение ряда лет наблюдения.

— Мы — армяне, иверы, агваны — народы с одинаковой судьбой. Следовательно, мы — один народ!.. — проговорил он.

Эти слова Вардан произнес с таким жаром, словно он сам был послом, который говорит с народом Иверии от имени народа армянского.

— У них нет иного пути, кроме нашего! — так же горячо продолжал он. — И если они не хотят порабощения и пожелают сохранить свою свободу, они пойдут с нами! Нет иного пути для наших народов, если они хотят сохранить независимость. И они пойдут, обязательно пойдут с нами! Иверы и агваны — народы свободолюбивые!

Вардан выглянул в окно. Уже начинало светать. Ночь отступала. Небо на востоке порозовело. Вершины деревьев в саду замерли, словно прислушиваясь к чему-то, затаив дыхание.

— Они присоединятся к нам! — продолжал Вардан, не огводя глаз от окна. — Я уверен, что так поступят и царь и многие из иверских князей, которых я знаю. А народ поступит так же, как поступил наш. Я опасаюсь лишь тех князей, которым может прийти в голову, что, когда Азкерт насытится нашей кровью, он потеряет аппетит и не сожрет Иверию. Вот эти-то иверские разумники и вызывают у меня опасение! Точно так же, как и наши собственные…

Вардан отвернулся от окна и пошел к своему креслу. …Несколько дней подряд давал он подробные наказы послам, которых направлял к предполагаемым союзникам и которые должны были выехать без промедления.

Не спали, однако, и его противники. Гадишо, сопровождаемый Артаком Рштуни, часто навещал Васака. Но иногда, без ведома рштунийского нахарара, он уединялся с марзпаном, о чем-то подолгу и тайно совещаясь с ним.

В свою очередь и Васак направил верных людей в Иверию, в землю агванов и к армянским князьям отошедших к Византии областей, чтоб помешать мероприятиям Вардана, приказывая им действовать тайно и осмотрительно. Особенно большие надежды возлагал Васак на своего тезку, князя Васака Мамиконяна, которому и направил отдельное послание.

Среди остальных князей Врив Магхаз, Шмавон Андзеваци и Араван Вананди, из соображений личной дружбы к Аршавиру Аршаруни, решили примкнуть к сторонникам Вардана, хотя часто и переспрашивали с недоверчивой улыбкой:

— Но в чем же будет наше сопротивление? В чем именно будет оно выражаться?!

— Спарапет укажет! — обнадеживал их Аршавир Аршаруни, который безгранично верил в Вардана.

Но время шло. Дела в Арташате были закончены. Пора было уже и разъехаться по местам, чтоб привести в порядок отряды и подготовить их к слиянию в единое войско.

Вечером Вардан созвал нахараров на террасе удельного дворца.

— Где собирать полки, если возникнет надобность? — спросил Аршаруни.

— Придет время, видно будет!.. — задумчиво ответил Вардан. — Но с набором отрядов не медлите. Где будет нанесен удар нам или где ударим мы, покажет будущее…

— Государь Спарапет, но с кем же марзпан? — спросил Артак Мокац.

— Да, да! — подхватили остальные нахарары. — С кем он? Вардан нахмурился, затем негромко вымолвил:

— С совестью своею и со своим богом, конечно…

— Нет, из этого ничего не выйдет! — возразил неудовлетворенный Артак. — Или он с нами, или он против нас! Мы должны это знать!

Вардан не желал распространяться в присутствии всех нахараров. Он вновь повторил, не повышая голоса:

— Он марзпан, назначенный персами, и не хочет опорочить себя перед Азкертом… К тому же он находится во власти заблуждения, надеясь, что сумеет закончить спор миром. Верю, что в дни бедствий он одумается.

Он не хотел высказываться до конца и предпочитал до поры до времени обходить этот вопрос. Да, по правде говоря, он и сам еще не уяснил себе окончательно позиции Васака: было ли это изменой, или осторожностью… Он надеялся, что Васак примкнет к ним, если удастся объединить все силы сопротивления. Позицию же Гюта, Артака Рштуни и Гадишо он объяснял обычным антагонизмом, царящим среди нахараров.

— Одумается ли он? — как бы сам себя спросил нахарар Вананди.

— Марзпан — армянин и христианин! — сурово повысил голос Вардан. — Он так же обязан ответом перед родиной, как и мы!

— Но пойдет ли он с нами? — настойчиво повторил свой вопрос Вананди.

— Время покажет, кто с нами и кто против!.. — уклонился от прямого ответа Вардан. — Тогда и мы определим наше отношение…

Араван Вананди не стал настаивать дальше.

— Не буду скрывать, — добавил Вардан неохотно. — Марзпан, а с ним и кое-кто из нахараров без воодушевления смотрят на наше дело. Это нас огорчает, но остановить не может… Доброй ночи, князья!

Нахарары стали расходиться.

По дороге мокский нахарар спросил Артака Рштуни, который безразлично взирал на все окружающее:

— Завтра выезжаешь, князь Рштуни? Рштуни лениво промолвил:

— Посмотрим!.. Есть еще здесь дела.

— Хочу подождать тебя, выедем вместе.

— Что ж, подожди! — не совсем дружелюбно ответил Рштуни. Артак Мокский не замечал этого отношения к себе. Князя Рштуни он знал издавна как человека сонливого и бездеятельного, и этим объяснял его тон.