Вардананк - [279]

Михрнерсэ говорил, стремясь сохранить мирный, дружеский тон. Но временами в его мутном взгляде, в глубине затененных глаз вдруг вспыхивал холодный блеск, подобный сверканию кинжала.

Васака тревожила участь сыновей. Но он боялся спросить о них.

— Много было неудач!.. — говорил Михрнерсэ. — И, конечно, их можно было бы избежать. Но ты оказался добросердечен. Конечно, это соплеменники твои ты не мог не щадить их. Но теперь, когда бой идет не на жизнь, а на смерть, надо, чтобы ты прямо сказал твоему повелителю, с кем же ты, наконец…

— Горестно мне, государь азарапет, если до сих пор тебе еще не ясно, с кем я!.. — оскорбленным тоном ответил Васак.

— Ну, ничего, перейдем к делу, тогда все и выяснится, — продолжал Михрнерсэ. — Что у гебя готово, чтобы помочь нам?

— Все готово, если только угодно будет это признать представителю арийской державы, — колко ответил Васак.

Пероз потемнел, переглянулся с Вахтангом. Варазваган с ядовитой улыбкой опустил глаза. Михрнерсэ стиснул зубы.

— Повелитель арийцев всегда и щедро вознаграждает за каждую услугу, государь марзпан! — проговорил Пероз.

— Доказательство — мой сан марзпана Армении! — прервал его Васак. — Никто в этом не сомневается.

И Васак начал отчитываться перед Михрнерсэ.

Азарапет арийцев слушал молча, его усталое лицо ничего не выражало. Однако его явно бесило, что в беседу то и дело вмешивается Пероз, который становился все смелее:

— Как же это случилось, что князь дома Мамиконянов взял власть в свои руки и ныне собирается выступить против нас?

— Случилось точно так, как было бы, если бы на вас напала Византия и ты, князь, выступил бы против нее! — резко ответил Васак.

— Так!.. — Пероз не сразу нашелся, что ответить. — Но ты, государь марзпан, мог бы покончить эта дело, подкупив нахарара Мамиконяна, — сказал он, подумав. — Повелитель приказал бы возместив тебе затраченную сумму.

Васак пристально взглянул на Пероза и четко ответил:

— Нахарар Мамиконяы восстал против Персии. Но он не презренный негодяй.

— Если это так, почему же ты не с ним?

— Потому что он — не со мной!

— Но тогда к чему ты стремишься?

— А это я объясню там и тогда, когда будут судить очень многих, а меня спросят, как свидетеля! Теперь же оставим это, перейдем к делу…

И Васак сообщил Михрнерсэ, что собравшиеся в Сюнике нахарары готовы присоединиться со своими полками к Нюсалавурту.

Михрнерсз ожил:

— Вот это дело!.. — Чтоб уколоть Пероза, он добавил: — На смотр вы все выйдете с вашими нахарарскими знаменами!

— Это наше неоспоримое право, — спокойно ответил Васак, еще сильней задев этим Пероза.

Все здесь прекрасно понимали, почему Михрнерсэ так спокойно сносит пренебрежительные ответы Васака Перозу. Пероз готов был кусать себе руки от обиды и бешенства.

— Но ты не тревожься, государь марзпан! — попробовал нанести ответный удар Пероз. — Повелитель незлопамятен: хоть и много выдвигается лучших кандидатов на пост марзпана, но повелитель не отбирает обратно того, что даровал…

— Меня не тревожат перемены в моей судьбе, князь. Я боюсь отвечать лишь перед своей совестью.

Эти препирательства и нравились и не нравились Михрнерсэ: конечно, Васак своими смелыми ответами ставил Пероза в унизительное положение, но вместе с тем Васак позволял себе дерзко говорить с персидским вельможей. Поэтому Михрнерсэ решил внести точность.

— Мы говорим о государственных обязанностях, государь марзпан! — напомнил он.

— Государству мы все обязаны служить в равной степени усердно! — склонив голову, признал Васак. — И сам высокородный князь не в меньшей степени, чем я…

— А высокородный князь отклоняется от дела, — послышался грубый низкий голос Гадишо. — Мы прибыли сюда по делам войны, и времени у нас мало.

— Да, да, времени у нас мало! — засуетившись, согласился Михрнерсэ и неожиданно обратился к Варазвагану: — Каково твое мнение об использовании армянских полков?

— Если бы государь марзпан сделал попытку предотвратить войну, он оказал бы этим неоценимую услугу повелителю, — заявил Варазсаган. — Это вполне возможно…

Васак даже не повернул головы в его сторону.

— То есть как это возможно, когда вся страна Армянская поднялась против персов?! — резко сказал Гадишо.

— А что значит «поднялась»?! — вспылил Пероз. — Что она представляет собой? Государство, новую Византию, страну гуннов? Это мы снисходим до того, что разговариваем с ней, а ведь с рабами…

— Стой, князь! — прервал его Гадишо. — Можешь сказать о народе армянском, что он безумен, нерасчетлив, не знает своей выгоды, но никогда не называй его рабом! Глубокое почтение, которое мы питаем к повелителю арийцев и к его мудрому азарапету, исходит не из чувств раба, а из благородного чувства собственного достоинства! И наконец, — повысил голос Гадишо, — перейдем все-таки к делу, ради которого мы прибыли!

Михрнерсэ понравился и этот ответ, нанесший новый удар Перозу. Михрнерсэ перешел к делу. Было решено, что он отправится в Сюник, чтобы на месте ознакомиться с силами, которыми располагает Васак, и определить форму их участия в войне.

Когда было обсуждено положение в Армении, уточнена численность войск Вардана и войск Васака, Михрнерсэ отпустил Васака и Гадишо. Им отвели покои во дворце.