Вампиры. Нашествие на Лондон - [44]

Потом возникла острая боль, но не в шее, как он ожидал, а на щеке.

Мистер Браун закричал и выпустил Джека. Мальчик пошатнулся, отскочил в сторону и повернулся посмотреть, что произошло. Увиденное совершенно ошеломило его.

Эмили изо всех сил хлестала ужасного вампира стеблем розы. Лицо дворецкого было покрыто кровавыми рубцами, а сам он, схватившись за голову, еле держался на ногах. Наконец из глотки упыря вырвался предсмертный крик, и он тяжело рухнул на железный пол.

В зачарованном ужасе Джек смотрел, как кожа мистера Брауна покрывается трещинами. Эти трещины расползались, обнажая внутренности, которые превращались в серую зернистую пыль; она колыхалась и пересыпалась. Скоро все тело вампира превратилось в кучку пепла, заключенного в одежду. Из пустых рукавов, из пустых штанин — отовсюду просыпались горстки пепла.

Бен поднялся на ноги и, прихрамывая, подошел к Джеку. Эмили гордо размахивала кровавой розой.

Она была очень слаба, длинные волосы перепутались, по лбу текла струйка крови, но девочка победно улыбалась. Подошедший профессор Эйденснэп подал ей руку, чтобы поддержать.

— Ну и ну! — произнес пораженный профессор. — Ну и ну!

Друзья склонилась над останками вампира.

— Значит, есть способ бороться с ними! — радостно воскликнул Джек. — Значит, мы можем бороться с этими вампирами!

Он дотронулся до кровоточащей царапины на своем лице, а потом задумчиво посмотрел на руку, испачканную в крови. В его собственной крови. Никогда она еще не казалась ему такой драгоценной.

— Да, можем, — торжественно согласился Бен. Он посмотрел на профессора, который нагнулся поднять ключи от Дворца пальм, оставшиеся в одежде вампира.

Возвращаясь, им пришлось пройти мимо тела несчастного служителя. Шея у него была свернута, и голова неестественно повернута назад. Не приходилось сомневаться, что мужчина мертв.

Эмили быстро отвернулась.

— Бедняга, — прошептала она.

— Ему еще повезло, что умер не от укуса вампира, — заметил Бен.

Это было жестокое утверждение, но сомневаться в его правдивости не приходилось.

— Надо будет… — начала Эмили.

— Рассказать в полиции? — устало спросил Бен и с сожалением покачал головой. — Извини, Эми, но едва ли стоит это делать. Ты же помнишь, как отнеслась к нам полиция.

— Он прав, дорогая моя, — вздохнул Эйденснэп. — Сейчас нам нужно уходить отсюда, пока нас не обнаружили. Мне это тоже не по душе, но мы не можем сейчас допустить, чтобы нас арестовали.

— Но его же убили!

Бен обнял сестру за плечи.

— Да, и ты отомстила его убийце, — сказал он. — Это тоже своего рода правосудие. Пойдем, Эми. Мы ничего больше не можем сделать.

Бен оглянулся на тело и, немного подумав, сказал:

— Хотя, нет, можем. Мы можем сделать так, чтобы больше никто не погиб.

Глава двадцать третья

— Есть! — крикнул Джек, увидев первые лучи золотого рассвета.

Профессор взял щепоть растертых изумрудных листьев кровавой розы и бросил в зелье, булькавшее на кухонной плите его домика в Пэддингтоне. Тут же помещение наполнилось теплым и сладким ароматом розы.

Прошлым вечером, добравшись до дома профессора, все компания уже валились с ног. Эмили хотела было послать миссис Миллз записку с сообщением, что у них все в порядке, но Бен отговорил ее: он был уверен, что за Бедфорд-сквером ведется наблюдение, и будь сообщение послано, сэр Дональд перехватил бы его.

Домоправительница профессора Эйденснэпа обработала всем синяки, ушибы и порезы, а потом хозяин дома весьма здраво рассудил, что не плохо было бы поспать. Эмили постелили в комнате для гостей, а Бену с Джеком приготовили диван в гостиной. Однако все были так возбуждены пережитым, что о сне не могло быть и речи, а потому друзья решили сварить зелье. Было четыре часа утра.

Этот процесс трудно было назвать обычной стряпней. Эмили с профессором готовили все ингредиенты, а Джек и Бен в это время во все глаза смотрели в окно, чтобы не пропустить первые лучи солнца: согласно календарю, оно в этот день должно было взойти в четыре пятьдесят.

Эмили сверилась с рецептом зелья, который они с профессором перевели со старинного пергамента, и прочитала вслух:

— «Когда будут добавлены лепестки, надо десять раз повторить над варевом Отречение от Темного Бога: „У ба ти акот хасав-чан…“»

Джека поразило, насколько зловеще и странно звучали слова древнего языка майя здесь, в этой простой домашней обстановке. Когда Эмили в десятый раз повторила заклинание, помещение наполнилось ощутимым присутствием какой-то пугающей и непонятной магии. Джек почувствовал: только что на его глазах возникло какое-то великое таинство.

Профессор бережно снял с огня котелок с зельем и поставил его на стол. Варево тихо побулькивало, переливаясь всеми оттенками красного. Из глубины медленно всплывали лепестки и снова медленно исчезали в рубиновой гуще.

— Неужели это поможет? — недоверчиво глядя на отвар, спросил Джек.

— Мы точно следовали инструкциям, дорогой юноша, — ответил Эйденснэп. — Правильно произнесли заклинание, соблюли время суток, выдержали продолжительность кипения. Сказать, поможет ли наше средство, мы не можем, но что совершенно определенно, так это следующее: мы сделали все, что в наших силах.