Вампир для художницы - [11]

Утро не принесло облегчения. Только проснувшись, я сразу вспомнила весь вчерашний вечер. И тут же отругала себя, что уснула, так и не успев сказать: «Уходи». Потому что отчетливо ощутила его присутствие в комнате. Я резко села, спустив ноги с кровати и прикрываясь одеялом. Салем стоял лицом к окну и застегивал рубашку.

— Я не буду извиняться, — сказал он, оглянувшись на меня, — но должен признать, что понятие не имею что на меня нашло. Какое-то помутнение, — он взъерошил и без того растрепанные волосы, — странно, вроде пила ты, а помутнение у меня.

Я молчала, продолжая буравить его хмурым взглядом, уже зная, что он скажет дальше. Он подошел и встал напротив.

— Я очень хорошо отношусь к тебе, Ева, что бы ты ни думала. Но ты должна понимать — ничего не изменилось.

— Да, ничего не изменилось, — с горечью признала я, помедлив, и думаю, он понял о чем речь, — уходи.

— Ева…

Он попытался сказать что-то еще, но я не перебила, крикнув:

— Убирайся!

Он оглянулся уже у двери и сказал:

— Надеюсь, ты поймешь, что забыть обо всем — будет лучшим решением.

Дверь захлопнулась, тихо щелкнув замком.

Бристол-хилл встретил меня все тем же дождем. Набухшие тучи проплывали так низко, что казалось, вот-вот заденут крыши домов. На лужах вздувались пузыри, обещая затяжное ненастье. Серость и унылость во всей красе. В Бристоле было свое очарование, но сейчас я его не замечала. В моей душе было так же серо, ни единого просвета.

Я уехала из Касуэра в тот же день. Поревела где-то час, еще полчаса порефлексировала и собрала чемоданы. Лилиан я позвонила уже из поезда. Она была недовольна, но спорить не стала, только попросила не пропадать. А я и не собиралась. Что толку, если все равно ничего не изменится, а тех шести месяцев мне вполне хватило для определенного опыта в жизни. Больше не хочу. Я вообще слабо представляла, что должно произойти, чтобы все изменилось. Прошедший разговор с Салемом и слова, сказанные утром, показали, что это не предел. А где он, этот предел, я понятия не имела.

В нашем загородном доме было пусто, отец уехал ранним утром, мама в городе, наверное, устроила очередной набег на магазины и салоны красоты, а Кайл и вовсе здесь почти не появляется.

Приняв теплый душ, чтобы согреться после дождя, я направилась в мастерскую, но вдохновение покинуло меня еще несколько дней назад и до сих пор не вернулось. Какое-то время я рассматривала собственные картины, попивая горячий чай. Все, кто видел их, говорили, что я талантлива, что мне непременно надо выставлять свои работы в галереях, что такая красота должна не пылиться дома, а радовать глаз ценителей, что моим картинам обязательно найдется место в самых богатых домах. Но я никогда не стремилась к славе. И почему-то не хотела, чтобы на мои картины пялились все подряд. Наверное, это неправильно, художники пишут, потому что хотят показать другим свое видение мира, донести какую-то мысль или идею. Кем-то движет тщеславие, они хотят, чтобы ими восхищались. Мне же ничего этого не надо, я пишу просто потому, что мне это нравится. Я нахожу в этом умиротворение, отдушину, но не более.

В общем, чтобы не расстраиваться еще больше, я спряталась в своей комнате до самого ужина. Вечером я спускалась в столовую совершенно спокойно, за столом были только родители и они уже знали о моем приезде. Но недовольными не выглядели, даже не спрашивали, почему я приехала так рано.

Мама щебетала что-то о приеме, который состоится через неделю, перечисляла, кто будет на нем присутствовать, но мне, как и всегда, это было не очень интересно. Я делала вид, что слушаю и кивала в ответ, со всем соглашаясь.

Отец, заметив мое состояние, в конце ужина строго предупредил, что мое присутствие обязательно. И только это заставило меня осмыслить все, что было сказано за столом. Папа прекрасно знал, что чаще всего я просто игнорирую подобные мероприятия. А я знала, что он, тоже не особенно их любивший, никогда не настаивал на обратном. И сейчас я четко уловила, что сказано это было не для того, чтобы поддержать маму. Он действительно хотел, чтобы я пришла. Я нахмурилась, сосредоточенно кивнула и, пожелав спокойной ночи, ушла.

Всю следующую неделю я раздумывала, что же такого должно быть на этом приеме, что отец непременно желает меня там видеть. Я спрашивала, но вразумительного ответа не получила, а потому решила не зацикливаться. В конце концов, мне действительно стоит немного развеяться.

О Салеме я старалась не думать. Я знала, что он тоже будет на предстоящем приеме, он всегда присутствует на подобных вечерах, но в отличие от гостей, он работает. Мы, конечно, пересечемся, но отвлекаться на меня он не станет, а у меня, надеюсь, будут возможности отвлечься.

Так прошла неделя. Кайла и Лаю я увидела лишь накануне вечером. Я действительно была рада их видеть, улыбалась и старалась казаться беззаботной и отдохнувшей, но они, кажется, все увидели в моих глазах. Не знаю, что подумал Кайл, но он всячески пытался меня отвлечь и развеселить. А Лая, зная о моей проблеме, ободряюще улыбалась.

* * *

Оформители сегодняшнего приема превзошли сами себя. Зал сверкал изысканной роскошью. Полы начищены до блеска, на стенах зеркала в красивых рамах, колонны украшены живыми растениями, энергетические фонари на потолке образуют причудливый узор.