Вам доверяются люди - [80]

— Только это не мой халат, — торопливо говорит Окунь, — я отлично помню — мой был без карманов.

— Ваш, не ваш, какая разница? — Рыбаш швыряет пеан в общую кучу и с откровенным облегчением потягивается. — Главное, нашелся тридцатый, проклятый!.. А не найдись — пришлось бы сейчас тащить того беднягу на рентген.

— Все хорошо, что хорошо кончается! — глубокомысленно изрекает Окунь, считая за благо воспользоваться случаем и не углублять конфликтов.

Румяная Шура чуть не нарушает неустойчивое равновесие.

— А халат-то как раз Егора Ивановича, — сердито сверкнув глазами, сообщает она, — я же им подавала…

— Шура! — прикрикивает Гурьева. — Что за посторонние разговоры! Иди считать пеаны.

— Еще раз считать? — шумно изумляется Окунь.

Марья Александровна отвечает обычным бесцветным голосом:

— Я должна своими глазами видеть все тридцать вместе.

Она опять стоит спиной к врачам. Спина эта узенькая, почти детская. Тихо и равномерно звякают пеаны, которые Гурьева пересчитывает теперь уже вдвоем с Шурой. Всех охватывает мирное, благодушное настроение. Окуню хочется закрепить это чувство взаимного дружелюбия, возникшее после пережитого вместе волнения.

— Слушайте, коллега, — говорит он Рыбашу, — с комнатой все еще не устроились?

Рыбаш бросает на него подозрительный взгляд. Какой-нибудь подвох? Но нет, Егор Иванович выглядит размягченным и сочувствующим.

— Черта с два устроишься! Либо какие-то подвалы сдают, либо проходные комнаты, а по одному адресу ездил, так — верите ли! — хозяйка предложила тахту в своей комнате со всеми услугами! Так и сказала, нахалка!

— Ох-хо-хо! — гогочет Егор Иванович. — Ну ладно, идемте в ординаторскую, у меня там записная книжка. Вроде есть один подходящий адресок.

В ординаторской он достает из стола модную, лимонного цвета кожаную папку-портфель с «молнией» и извлекает оттуда объемистую записную книжку. Книжка аккуратно перетянута аптечной резинкой. Рыбаш с любопытством следит за Егором Ивановичем, пока тот, перелистывая книжку, бормочет:

— На какую же букву у меня это записано? Жилплощадь? Ж… Женский парикмахер, железнодорожные билеты, жилконтора, живая рыба… Нет. Комнаты? К… Киноадминистраторы, кондитерские товары, косметика, комиссионные магазины… Не то, не то! Может быть, на С? Свободные комнаты? Ну-ка… Санаторно-курортное управление, скупочные магазины, стройматериалы, стадионы…

— Не записная книжка, а справочный киоск, — не удерживается Рыбаш.

Егор Иванович самодовольно похлопывает ребром книжки по левой ладони.

— Ручаюсь, что ни в одном справочном киоске… — Он принимается вновь перелистывать густо исписанные странички. — Ага! Вот оно. Записывайте адресочек. Считайте, что комната у вас в кармане.

3

Еле дождавшись вечера, Рыбаш и Марлена отправляются по записанному адресу. Все правильно — улица, дом, квартира. Очевидно уже предупрежденная Егором Ивановичем, хозяйка встречает их очень любезно.

— Вот комната! — говорит она, открывая дверь и отодвигая свободно скользящую на кольцах тяжелую портьеру.

Комната хороша во всех отношениях и сдается на длительный срок — хозяйка едет к мужу в Норильск.

— Он инженер-строитель, — объясняет она, — пробудет там целый год. И представьте — требует, чтоб я жила с ним!

— Представляю! — нечаянно говорит Марлена.

— Да это же за Полярным кругом! — нервно восклицает женщина, но тут же пытается себя утешить: — Впрочем, комната бронируется, поскольку он там в командировке. Мы заключим с вами нотариальный договор…

Рыбаш и Марлена согласно кивают.

— В договоре, — продолжает женщина, — укажем, что вы обязуетесь оплачивать жировки домоуправления и вносите мне за… как это?.. за амортизацию мебели единовременно…

Она называет довольно скромную сумму.

— За год? — неуверенно спрашивает Марлена.

— Так будет указано в договоре, — у женщины невозмутимый вид. — Мне ведь придется платить налог с договорной суммы. Я дам нотариальную расписку, что получила все сполна за год вперед. Но, конечно, фактически вы уплатите мне… — И она называет цифру, в шесть раз превышающую договорную.

— Сразу?

— Странный вопрос! Как же иначе?

Марлена встает.

— Простите, — грустно говорит она, — нас это не устраивает.

— Не устраивает? — женщина передвигает на круглом полированном столе глиняный кувшинчик с сосновой веткой. — А я полагала, что рекомендация Егора Ивановича гарантирует серьезные намерения.

— Дело не в намерениях, а в возможностях, — сухо поправляет Марлена и тянет за рукав Рыбаша, который порывается что-то сказать.

Но он уже кипит:

— Очевидно, Егору Ивановичу следовало рекомендовать вам не врачей, а удачливых спекулянтов!

Женщина еще раз передвигает глиняный кувшинчик.

— Почему же? — спокойно отвечает она. — Есть очень удачливые врачи.

На следующий день Окунь непритворно удивляется:

— Неужто не столковались?

— Не сторговались! — вспоминая вчерашнее унижение, вновь распаляется Рыбаш. — Эта ваша спекулянтка потребовала…

Окунь с отеческой укоризной наставляет:

— Сразу же и спекулянтка! Каждый, голуба, соблюдает свою выгоду. А мне, признаться, и в голову не пришло, что вы существуете без всякого, так сказать, жирового запаса. Тем более — не мальчик, женились, вот комнату ищете… Должны же быть накопления?