Вам доверяются люди - [31]

— Нечего безобразничать! Не хочешь есть — говори прямо.

— Я хочу, — упавшим голосом сказал Петушок и блеснул хитрым глазом на мать. — Прости, мамочка, у меня… ложка вырвалась.

— Весь джемпер испортил, — с обидой начала Надежда Петровна, но вдруг оживилась: — Ох, погодите… Надо сейчас же присыпать зубным порошком! Илюша, помнишь?

Илья Васильевич вспомнил: на фронте он посадил однажды огромное жирное пятно на парадный китель, а утром ему предстояло являться по вызову нового начальника в штаб фронта. И кто-то из старых, опытных санитарок посоветовал: «А вы мелом, мелом, ну, проще говоря, зубным порошком присыпьте! Все вытянет». Они с Надей не очень поверили, но другого выхода не было: не ехать же к начальству с таким украшением!

Надя высыпала на несчастное пятно чуть не всю коробку зубного порошка, а наутро, когда порошок стряхнули, никакого пятна не оказалось. Это выглядело как чудо… Степняк улыбнулся: запомнится же такая ерунда!

Надя выскочила из-за стола, побежала в ванную. Петушок, опустив глаза в тарелку, с усердием уничтожал подряд все катера, подлодки и тяжелые корабли.

Варвара Семеновна, словно невзначай, перевернула газету и снова погрузилась в чтение. Неонила Кузьминична с досадой передвигала кастрюли на плите.

— Капустников захотелось, — бормотала она, — надо же такое учудить — капустник на Новый год!

Степняк с трудом подавил улыбку.

— Неонила Кузьминична, да ведь капустник не блюдо. Не еда, понимаете? Капустник — это такой концерт… представление такое, шуточное. А называется капустником потому, что один старый русский актер собирал у себя гостей на кулебяки с капустой и устраивал всякие неожиданные шутки… что-то в этом роде, я не помню точно, но в общем теперь без всяких пирогов такие веселые представления называются капустниками…

Неонила Кузьминична, сложив руки под грудью, сначала недоверчиво, а потом все спокойнее и спокойнее слушала.

— Ну, ежели так, — вздыхая, сказала она, — пожалуй, у Надюшеньки есть резон! Дома куда хлопотнее, и никакого тебе представления… Идите себе с богом в этот ваш клуб, а мы с Петушком телевизор посмотрим, ситра выпьем — и на боковую. Варвара-то Семеновна небось опять дежурить вызвалась? Как праздник, непременное дело ей дежурить надо…

— А? Что? — всполошилась теща. — Когда дежурить?

Неонила Кузьминична терпеливо повторила:

— Под Новый год, спрашиваю, вы, что ли, дежурной будете?

— Видимо, я… — чуть виновато призналась Варвара Семеновна. — То есть точно — мое дежурство. Потому что молодым, знаете, обидно: хотят повеселиться. А в мои годы…

— А в ваши годы отдыхать пора! — грубовато отозвалась Кузьминична.

Надя вернулась в другой вязаной кофточке.

— Присыпала. Неужели опять вытянет? Ну, завтра увидим. Слушай, Илья, так решаем — в клуб актера?

— Я не возражаю, только у нас же там никого знакомых… и потом, вероятно, нужны пропуска?

— Знакомые есть, — решительно ответила Надя. — Маечка с мужем идут, чего лучше! Возьмем общий столик. А пропуска будут. Закройщица из костюмерной драмтеатра, которая нам с Маечкой шьет, твердо обещала…

Илья Васильевич насупился:

— Ну, знаешь, доставать пропуска через какую-то закройщицу…

Надя немедленно вздернула подбородок.

— Какая-то закройщица! — передразнила она. — Полковнику Степняку неприлично принять пропуск от какой-то закройщицы! Майкин муж — генерал и даже словечка не сказал, а тебе, видишь ли, неудобно…

— Ты все перевертываешь с ног на голову! — Степняк чувствовал, как его охватывает знакомое глухое раздражение. — Я с удовольствием буду встречать Новый год с истопником, с трамвайным кондуктором или с дояркой, если они умные и приятные люди. Но идти в клуб актеров с пропуском, который добывает костюмерша по блату…

— Никакого блата! — перебила Надя. — Театральная костюмерша имеет право… понимаешь, право… встречать Новый год в своем клубе. А она будет встречать дома, в семье. Ей, может, не по карману. И она передает свой пропуск знакомым…

— Ладно, — устало сказал Степняк, — только если выйдет какая-нибудь неловкость, я немедленно уйду. Поняла?

2

К праздникам больницы пустеют. Особенно под Новый год. Неизвестно, как это происходит, но тридцатого и тридцать первого декабря в каждой больнице, в каждой клинике есть пустые койки. Даже те больные-хроники, которые неделями, а иногда месяцами ждут открытки, извещающей их, что они могут лечь на очередное обследование или пройти повторный курс лечения, в эти дни всячески стараются избежать вызова. Никому не хочется встречать Новый год в больнице.

Не хочется встречать Новый год в больнице и врачам, и сестрам, и санитаркам. Графики дежурств составляются заранее, и все-таки в последний момент происходят какие-то перестановки, замены, уточнения. Молоденькие сестры тайком тянут жребий между собой, и та, которая вытащила туго свернутую бумажку с единственным словом «дежурство», потом долго с постным видом ходит по пятам за заведующим отделением, объясняя, что Анечке или Зое, которые значатся в графике, непременно надо быть свободными тридцать первого ночью, а вот ей до зарезу хочется дежурить именно под Новый год. И заведующие, после некоторого раздумья, делают вид, что верят этим внезапным приступам служебного рвения, спросив, однако, мимоходом: