Вам доверяются люди - [30]
— Всегда, всегда одно и то же! Ни смириться, ни привыкнуть… Ведь даже на фронте, да?!
Он тихо ответил:
— Да. Но вы молодец.
Она безрадостно покачала головой:
— Врач.
— Ступина тоже врач.
— Она не виновата. Ее выбила эта история с кислородной установкой. Вы знаете?
— Да. Где же вы достали кислород?
— В аптеке.
Степняк не понял:
— В какой аптеке?
— В ближайшей. Написала рецепт и послала санитарку с подушкой.
— Просто купили?
— Конечно. Я же участковый доктор… привыкла.
Они медленно пошли по коридору, направляясь в ординаторскую. Из какой-то палаты своей обычной легкой походкой вышла Ступина. Увидев их вместе, она сделала два быстрых шага навстречу.
— Умер?.. Конечно, умер! — не давая ответить, сказала она негромко. — И я подло взвалила это на вас…
— Прекратите! — тихо и резко приказала Лознякова. — Было сделано все. Увидите завтра по протоколу вскрытия.
— Если бы был кислород…
— Кислород был. Это оттянуло развязку на полчаса. Был кислород, понимаете?
— Кому вы это говорите? — Ступина даже отшатнулась.
— Вам! — Юлия Даниловна устало вздохнула. — Вот идет Лиза, она объяснит. Я пойду присяду.
Тяжело и откровенно хромая, она вошла в ординаторскую. Степняк задержался около Ступиной:
— Был кислород, Марлена Георгиевна, но и с кислородом умирают. Не устраивайте себе казни, вы тут ни при чем. И пусть Лиза вам расскажет, как Юлия Даниловна не дала ничего заметить второму больному…
— Горнушу? Боже мой, но как же?
Лиза, потупясь, шла мимо.
Степняк окликнул ее:
— Сестра, погодите! У доктора Ступиной есть к вам вопросы. — Он хотел отойти, но прибавил: — Вы хорошая сестра, девушка, я сегодня убедился в этом.
Она недоверчиво взглянула на него:
— Ой, нет… мне было так страшно!
Степняк похлопал ее по остренькому, мальчишескому плечу:
— Страшно, милая, всем. Мне тоже было страшно.
Она помолчала, подумала, прежде чем согласиться. Потом печально кивнула:
— Значит, такая уж наша специальность?..
ГЛАВА ПЯТАЯ
Надя захотела встречать Новый год в клубе актеров. Двадцать седьмого декабря, за воскресным семейным обедом, она завела разговор о надоевших складчинных встречах. Хозяйки, говорила она, устают от хлопот настолько, что и праздник не в праздник. И всегда кто-нибудь в обиде, а кто-нибудь подводит. И Неониле Кузьминичне весь этот тарарам просто не под силу. В общем, самое лучшее — пойти в клуб актеров.
Обедали, как всегда, в кухне, Варвара Семеновна, положив слева от своего прибора свернутую в восемь раз газету, искоса проглядывала какую-то заметку: она давно привыкла и любила читать за едой. Но в воскресенье, когда за столом собиралась вся семья, читать было и неучтиво и непедагогично — плохой пример для Петушка. И бабушка, якобы отложив газету, контрабандой, незаметно, как ей казалось, выхватывала разрозненные строчки. При этом она так уходила в свое недозволенное занятие, что совершенно теряла нить общего разговора. Петушок между тем вовсе не замечал бабушки: поглощенный полетом своей неистощимой фантазии и пользуясь странной рассеянностью матери, он устраивал в суповой тарелке морской бой. К обеду был бульон с клецками, а клецки у Нилушки почему-то выходили очень своеобразные — удлиненной формы и разной величины. При некоторой доле воображения самые маленькие могли сойти за морские катера, узкие и длинные становились подводными лодками, а крупные и толстые выполняли обязанности тяжелых кораблей. Поглядывая исподлобья на родителей, Петушок ложкой гонял клецки, мысленно воспроизводя недостающее звуковое оформление. Труднее всего было справляться с клецками-подлодками, они упрямо не желали опускаться на дно и, как ни старался Петушок, всплывали на поверхность янтарно-желтого куриного бульона.
Надежда Петровна увлеченно объясняла:
— Там тебе все подадут, не надо волноваться, хорошо ли взойдет тесто и как получится заливное. Кроме того, обещают отличный капустник, и ясно, что в актерском клубе для капустника все условия…
Неонила Кузьминична угрожающе загремела крышкой гусятницы и, повернувшись к плите, высказалась:
— Ну, ежели тебе, Наденька, на Новый год капуста понадобилась, то и ступай к своим актерам, а дома мы и в войну капустников не готовили.
Оторопев, Надя взмахнула ложкой и, стараясь не глядеть на закрывшегося салфеткой мужа, неудержимо расхохоталась.
— Вон как! — обиженно заворчала Неонила Кузьминична. — Сына бы постыдилась, не маленькая.
Варвара Семеновна, оторванная от своего запрещенного чтения, невпопад вздохнула:
— Конечно, конечно!
И в это мгновение Петушку наконец удалось утопить самую неподатливую и безусловно вражескую подводную лодку, распластав ее ложкой на дне тарелки. Как и при всякой подобной катастрофе, последовал взрыв, и фонтан брызг взвился над остывшим Петиным бульоном, оседая, к сожалению, далеко за пределами военной территории.
— Ты с ума сошел, Петька! — вскрикнула Надежда Петровна, с отчаянием глядя, как по ее бирюзовому джемперу расплывается жирное пятно.
— Когда мать про капустник мечтает, дитя всегда балуется! — тотчас вступилась за своего любимца Неонила Кузьминична.
— Да вы посмотрите, что он наделал!
Петушок, внезапно возвращенный к реальной и не очень приятной для него действительности, исподлобья, набычившись, поглядывал на взрослых. Объяснять происшедшее — это он хорошо знал из своего житейского опыта — не имело никакого смысла: родители никогда не одобрят интересную игру. Ладошкой он ожесточенно потер подбородок. Жест был отцовский. Степняк в затруднительных случаях поступал так же. Илье Васильевичу захотелось не то погладить, не то даже обнять сынишку, но вместо этого он хмуро сказал:
