Валюта смерти - [86]

– Я бы ее убил, честное слово. Столько проблем!

– Убить мертвую? – Аня с сомнением покачала головой.

– Ну, тогда запереть где-нибудь, пусть ученые решают эту проблему, или военные…

– Но где ей лучше рожать? В смысле, где безопаснее?

– В Мире мертвых точно нельзя – конец света настанет. – он почесал в затылке. У нас говорят, что в самом слабом случае, это рождение откроет врата Мира мертвых, а так может и вовсе отменить смерть.

– Смерть?

– Ну да, люди заживут не умирая, плодя себе подобных, добавь к реально существующему народонаселению всех умерших до этого. Да на земле попросту жить будет негде. Вот! А в Мире живых, фиг его знает, есть разные версии. Например, что откроются врата Мира живых в какой-нибудь новый, неизведанный до этого мир. А там еще Бог знает, что может быть, – он замялся. – Вот откроемся для мира людоедов или, скажем, для мира с другой, не подходящей нам атмосферой. Где дышат, скажем, не кислородом, а…

– Понятно. – Ане сделалось холодно. – Но тогда, куда ни кинь, всюду клин!

– Можно искусственно задержать роды. Ну, пока ученые не сообразят, что дальше делать.

– Искусственно? На сколько? Ну, на неделю, на две, а дальше?.. Или ваши ученые могут продержать мессию в животе его матери все тридцать три года?

– Почем я знаю, может, аборт сделают, предварительно умертвив плод. Один укольчик, и все – никакого живого младенца в Мире Мертвых. Это уж им решать, не нам. Наша задача – как можно скорее бабу эту вычислить, и в Мир Живых доставить. – А там уже…

– И ты сможешь убить еще не родившегося ребенка? – спросила она и тут же поняла, что сказала глупость. В Мире Живых люди всю историю человечества изощрялись во всевозможных убийствах. Смерть не вылезала из Мира Живых, но никогда не заглядывала в Мир мертвых. Так что неудивительно, что, живя в относительно спокойной обстановке, Аня начала подзабывать о творимых жестокостях, утратив ощущение опасности, свойственное живым.

– Ситуация очень серьезная, под угрозой мир, в котором я живу, и мир, в котором существуете вы, Анечка. – голос Яши сделался обволакивающе нежным, – Трепетович давно уже планировал прорвать границы, для этого и был налажен канал перехода, была изобретена «Валюта смерти». И в этой ситуации нам пригодятся ваши способности и интуиция. Передавайте нам все слухи и сплетни, которые услышите относительно этой женщины и ее ребенка. Все, пусть даже самое небывалое. Как зовут, как выглядит, сколько лет, в каких районах города чаще появляется.

– Угу. – Аня мысленно благословляла свою просторную одежду, под которой не был заметен уже достаточно округлившийся животик.

– Сведения будете оставлять там же. А сейчас вы к мужу собираетесь? Да? Перевозчика ждете?

– Дождалась! – громыхнуло из темноты, раздался удар, и тут же Яша неуклюже осел на песок, почти слившись с ночной тьмой.

– Не бойся, Анечка, это я, Константин Захарович. Веслом его огрел. Вот дела… Никак агент «Яви» – надо ребят кликнуть, уж они-то с ним, мазуриком, живо разберутся.

– При чем здесь «Явь»? – Аня схватила Захарыча за рукав и потащила к лодке, – Пьяница какой-то привязался, поцеловать меня хотел, с глупостями разными лез. Пойдемте, Бога ради, опоздаем еще.

– Ну, пойдем, так пойдем, а этот? А черт с ним. В этом мире как будто бы еще никто не умирал. Подожди-ка здесь, сейчас сапоги тебе вынесу, или что я говорю, давай руку и в лодку залезай, а я ее уж как-нибудь с берега столкну. О ватнике помнишь?

До твоего ужо дозвонились, и люди наши тебя ждать обещались. Так что, все гладенько обернулось, хоть и в последний момент. Все путем…

Он посветил фонариком, показывая Ане местонахождение лодки. Дай-ка я тебя подсажу, что-то ты полнеешь на глазах. Про беременную слышала? Так ты теперь – вылитая она, жрешь, что ли, с горя? Вроде недавно виделись, и… Нужно будет Трепетовичу рассказать, может премию, какую выпишет, а? Что скажешь? – Захарыч рассмеялся.

– Давай, давай, только как бы, если у меня родить не получится, он тебя бы не заставил, – поддержала разговор Аня, из лодки Яков был ей уже не виден. А что, если перевозчик размозжил ему голову? А она оставила раненого без помощи совершенно одного? А если его обнаружит стража «Нави» и запрет в своем подвале?

Нет, Аня определенно не могла оставить Яшу погибать одного на берегу.

– Постой, Захарыч. – Аня оперлась о борт лодки и выскочила на берег еще до того, как перевозчик сдвинул с места лодку.

– Ты чё? Сдурела, что ли?

– Не могу я так. Человек все же, – она безвольно махнула рукой в сторону берега.

– Если наш человек, ничего с ним не сделается, садись, девка, в лодку, а коли с того берега, то к утру однозначно нашим будет, и даже перевозить его грешную душу мне не придется, сам пришел, и сам же здесь и помер. Все бы так.

Но Аня не слушала Константина Захарыча, а уже бежала к распростертому на песке телу.

– Вернись немедленно, дура! Тур прогорит!

Аня услышала, как за ее спиной перевозчик со злостью ударил веслом о воду, брызги долетели до берега.

«Вот было бы здорово сейчас проснуться и оказаться дома. Будто бы никакой аварии не было, и я не умирала, – подумала она, и тут же лежащий до этого без движения Яков, точно чертик из табакерки, вскочил на ноги и, отпихнув Аню и шлепая по воде, бросился к лодке. Аня услышала отчаянный крик Захарыча, вероятно, тот отбивался от своего преследователя веслом. Раз, другой весло глухо столкнулось с телом, потом снова ударилось о воду. Захарыч рухнул с лодки в воду и тотчас с хлюпаньем и приглушенными проклятиями, оба мужика начали дубасить друг друга.