Вальпургиева ночь. Ангел западного окна - [177]

— Тебе, старуха, не отдам! Тебе отдать — что кошке под хвост пустить! Не получишь! Нате, барышня! Скорей берите, скорей! Старая хищница явилась! Слышите, как она шипит, как мяучет и фыркает? Скорей, берите! Вот же, вот, вот, берите кинжал! И спрячьте получше. Если хищница до него доберется, всему конец, госпожа моя погибнет, и свадьбы не будет, и бедному, всеми забытому садовнику не жить… До сего дня сберег я кинжал. И государыню не предал. Сдержал слово, данное моей государыне. Никому не проговорился, откуда он у меня… Все, идите себе, люди добрые, идите!

По его требованию Джейн, словно во власти колдовства, приняла дар. Тут же к ней коршуном бросилась княжна, но Джейн ловко уклонилась и мигом спрятала кинжал под складками платья. В эту долю секунды лезвие сверкнуло тусклым кремнистым блеском прямо мне в глаза. И тогда-то глаза у меня раскрылись — это же чудесный клинок Хьюэлла Дата, кинжал Джона Ди!..

Сказать хоть слово я не решился. К княжне вернулось самообладание. Ни малейших признаков волнения, которое наверняка ее обуревает, подумал я, и страстей, что неистово бьются, мечутся в ее груди, словно пантеры в тесной клетке.

А Липотин вел себя донельзя странно. Сначала он наблюдал сцену с любопытством и только, но едва показался клинок, антиквар словно обезумел. «Что вы делаете! — закричал он садовнику. — Это чудовищная ошибка! Не будьте идиотом, отдайте эту штуку княжне. Это же не кинжал, это…» Старик не удостоил его хотя бы взглядом.

И Джейн вела себя странно! Я совершенно не понимал, что с ней творится. Сначала подумал, на нее опять «нашло», она впала в сомнамбулическое состояние, но нет, она смотрела ясно и живо. Да еще улыбнулась, протянула руку княжне, с обезоруживающей любезностью сказав:

— Мы с вами полюбим друг друга еще больше благодаря этой вещице, не правда ли, Асия?

Это с княжной она так запросто, по-приятельски?.. Да что же у моей Джейн на уме?

Я изумился еще больше, увидев, как надменная русская аристократка приняла фамильярное обращение, — на ее лице появилась любезная улыбка, и вдруг она обняла Джейн и поцеловала. Сердце забило тревогу, почему — не знаю: Джейн, береги кинжал! Хоть бы до нее долетели мои мысли, подумал я с надеждой, но Джейн, к моему безмерному удивлению, сказала:

— Княжна, кинжал станет вашим, не сомневайтесь, как только представится… достойный торжественный повод.

Старик, сгорбившись в своем кресле-скелете, молчал, теперь от него было ни слова не добиться. Он просто не желал ни слышать нас, ни видеть, взял черствую краюшку и с мучительным трудом принялся глодать беззубыми челюстями. Да кажется, он и впрямь начисто забыл о нашем присутствии. Боже, что за несчастный безумец!

С башни мы спустились в молчании, догоравший закат окрасил клубы пара над горячими ключами в золото и пурпур.

В темноте на ветхой дубовой лестнице я схватил Джейн за руку и шепнул:

— Ты правда хочешь подарить ей кинжал?

Она ответила нерешительно и каким-то чужим, неприятно задевшим меня тоном:

— Почему бы и нет, дорогой? Ей же так хочется его получить!

Когда мы собирались в обратный путь, я оглянулся и бросил прощальный взгляд на крепость; и тут в дальних воротах стены, словно в раме, предстала чудесная картина, которую я никогда не забуду. В последних лучах заката, точно охваченные жарким пламенем, пылали великолепные в своей непокорной природной красе кусты роз, а за ними высились развалины Эльсбетштайна. Налетел порыв ветра, над парком поплыл клубящийся белый пар гейзеров, и светлой мглой заволокло розы, а мне вдруг почудилось, будто проступили в ней фантастические очертания величавой, плавно шествующей женщины, окутанной серебристой мантией. Владелица замка? Эльсбет? Королева, о которой толковал сумасшедший страж замковой башни, «садовник»? Она, овеянная легендой, явилась моему мысленному взору?

Мы сели в автомобиль; во время отчаянной гонки в долину я словно оцепенел и мало что сознавал. Все молчали.

Я очнулся, услышав голос княжны:

— Милая фрау Фромм, а как вы смотрите на то, чтобы на днях еще раз приехать сюда полюбоваться этим прекрасным, прямо-таки сказочным замком?

Джейн с улыбкой согласилась:

— Для меня не может быть ничего более приятного, княжна! Благодарю за приглашение.

Я был рад, что женщины поладили, и с удовлетворением увидел, что княжна сердечно пожала руку Джейн. Я даже вздохнул с облегчением — их рукопожатие, подтверждающее взаимность дружеских чувств, словно сняло с моей души смутные недобрые подозрения, так мне во всяком случае показалось. И я уже спокойно смотрел в окно бесшумно летящего линкольна на догоравший в небесах закат.

А в вышине бирюзовых храмовых сводов поблескивал тонкий и острый серп убывающей луны.

Второе видение в черном кристалле

Как только мы с Джейн вернулись домой, я попросил ее показать кинжал — хотелось получше рассмотреть занятный подарок сумасшедшего садовника.

И я исследовал его самым тщательным образом. С первого взгляда стало ясно, что лезвие и рукоять изначально не принадлежали друг другу. Клинок, очевидно, и впрямь был когда-то отломленным от древка острием копья. Само же лезвие, ставшее клинком кинжала, было сработано из какого-то диковинного, неведомого материала, как бы лоснящегося и совсем не похожего на сталь, клинок мягко отливал тусклым холодным блеском, который больше всего напоминал голубовато-серый андалусский кремень. А рукоять, изукрашенная драгоценными камнями… Она, без сомнения, из бронзы с низким содержанием олова, очевидно, изделие каролингской эпохи, причем родом из юго-западных земель империи Карла, так что, возможно, это мавританская работа. Вставки с бирюзой, сердоликами, и орнамент, хитрый орнамент… по-видимому, три свившихся кольцом дракона. Три оправы для камней, две пустые, в третьей — сапфир… Над головками драконов словно корона. Кристалл, подумалось мне, сверкающий яхонт…