Валентина Серова. Круг отчуждения - [29]
В 1939-м Симонов написал стихотворение «Мальчик»:
Написал и «Механика». Раньше — позже серовской гибели, неизвестно:
Симонов, как корреспондент и как страстный почитатель сталинских «соколов», пришел 14 мая на Красную плошадь, не мог не прийти. Может быть, он и смотрел на беременную вдову и восхищался ее мужеством.
В то время Симонов написал свою первую пьесу о любви и отнес ее Б. Горюнову в Театр имени Вахтангова.
Жизнь продолжалась. Как жила дальше... И не раз, и не два — часто замечала: на улице с погашенными фарами стоит черная машина. Она осторожно выходила с черного парадного, пробегала дворами, исчезала в переулочках, спешила в театр. Было страшно, неприятно и одиноко. Никому ни слова сказать она не решалась. Поздно вечером после спектакля она уезжала домой на служебной машине или на такси. Но страх, подсознательный, интуитивный, делал дом на Лубянском проезде еще более чужим, неуютным и холодным. Клавдия Михайловна требовала:
— Поменяйся ко мне, на Никитскую, на улицу Герцена.
Существовало две жизни. В одной она была сильная, веселая, умная женщина, и она чувствовала и свой ум, и свой талант, и свою красоту. Она владела собой и ситуацией, и порой ей даже казалось, что от нее что-то зависит в жизни других людей, и она представляла себя со стороны, словно видела чужими восхищенными глазами — вот идет Серова, красивая, знаменитая Валентина Серова. Вот она говорит, что-то решает, и от этого будет зависеть, что сделают другие. Вокруг нее вертится жизнь, сияет, и все радуются се красоте и молодости. И она совершенно самостоятельна и серьезна, она — будущая мать.
В другой... какая-то пугающая беспомощность наступала изнутри, из глубины и непостижимо смыкалась, сливалась вот здесь же, в этом городе, украшенном ее портретами, ее лицами, смотрящими с газет и афиш так нежно и приветливо, со страхом. И страх исходил от черной машины, которая медленно и неслышно возникала под окнами ее огромной квартиры. И — от темной стены Кремля. Прокручивался тысячу раз в голове один и тот же сюжет: вот они с Толей там, и все пьют вино, а Толя говорит со Сталиным, и затем он как в лихорадке уезжает... Еще одна встреча, потом внезапный приезд, и вскоре — та репетиция и разбитые часы и люди за кулисами, и ее везут... Толе плохо! Но она тогда уже знала, что он умер.
Кремль — смерть и захоронение в Кремлевской стене. Холод исходил от стены, где лежал Толя. И машина оттуда, так она чувствовала.
Но все-таки был выход. И она искала его где-то рядом. Блуждая по переулкам старой Москвы, она думала об этом выходе. Может быть, он в предложении, вернее, в настойчивом требовании матери уехать из этого дома?
И вот представлялся путь из дома до театра — мимо Лубянки, мимо огромного каменного здания. А потом — тот же путь, но от дома на Никитской. Светлый путь — цветущий бульвар, сиреневый, теплый, с детьми на площадках, среди которых будет играть и ее сын. Или путь по заснеженному бульвару, новогоднему, падал бы снег, и она шла бы себе спокойно среди людей, мимо памятника Пушкину. Это был теплый, домашний путь.
Кратковременный Валин опыт жизни в роскошной военной квартире, у власти под крылышком, среди генералов и летчиков заканчивался...
Как-то Рита Серова приехала к ней из Чкаловской и осталась на ночь. Спать легли вместе, выпили по рюмочке, помянули Толю. Рита легла вместе с Валентиной в большую серовскую кровать. Среди ночи Вале почудилось, что рядом Толя, то же большое лицо, широкий лоб. Показалось спросонья, прижалась, обняла — и тут же поняла, что Толя умер.
Это проступило с особой ясностью. Умер Толя, и его огромный дом, где лаже были лишние комнаты, куда она никогда не заходила и забывала про них, тоже умер. А выход надо было искать. На том месте, где весело гудела Толина «Королева», стояла черная глухая машина... И она была уверена, что эта машина приезжает к ней.
Между тем ужасные слухи заполняли Москву. Один из них — самый страшный — особенно волновал актрис в театре. После ареста Мейерхольда в кооперативе работников искусств была зверски зарезана Зинаида Николаевна Райх. Трагедия произошла ночью 14 июля 1939 года, в тот день отмечали 150-летие Французской революции.
А Валентине оставалось до родов два месяца.
...Говорили, что в квартире той поселились теперь секретарша Берии и его шофер. Убийцы пришли к Зинаиде через балкон. Она была в ванной, вышла и была жестоко убита, просто растерзана. Рассказывали, что соседи, артисты, слышали ее дикие крики, но подойти, да что там подойти, даже шевельнуться за дверью боялись. Надеялись, что психически неуравновешенная женщина в истерике — с ней часто случалось — или же что пришли Зинаиду арестовывать вслед за мужем. Убийцы вышли из квартиры, дверь и коридор были в крови. Убийцы сели в черную машину и уехали. Не та ли черная машина ездит и за ней? Зинаида умерла не сразу, истекая кровью, она бормотала какие-то слова, следователи брали показания, «скорую» не вызывали...
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.