Валентина Серова. Круг отчуждения - [28]
Ей отдали кое-какие вещи: кусок шлема, планшетку. Но она не могла на них смотреть и отдала родителям мужа.
«Когда Серов вылетел во второй полет, в Театре имени Ленинского комсомола шла генеральная репетиция, — пишет М. Волина. — Завтра должен был состояться первый спектакль «Галины» — пьесы о знатной свекловодке (прообраз — Мария Демченко). Валя нервничала. Платье пришлось расставить. Досадовала — зачем согласилась играть эту дуру Галину! Шток не Островский, да и комедия его — свекольное дерьмо! Но отказаться уже нельзя. Премьера завтра! Завтра премьера! Завтра!
Завтра Анатолий прилетит! Вспомнила Валентина в день репетиции ночь с девятого на десятое? Наверное, вспомнила. Иначе не рассказала бы Зинаиде Чалой, как «она проснулась в объятиях мужа». Валентина Васильевна рассказала, потому что ее так больше никто не обнимал!..
...Репетиция прошла нормально. Валя разгримировалась, переоделась. На лестнице парадного входа увидела Берсенева. Возле него толпились актеры. Иван Николаевич был нестерпимо бледен, чем-то потрясен. Странно? Репетиция прошла скорее хорошо! Спектакль принят? Отчего худрук так взволнован? Еле на ногах держится?
— Валентина Васильевна... — начал он, медленно выговаривая имя и отчество. Берсенев и самых молодых актеров величал по имени-отчеству. — Вы... — у него перехватило дыхание, он сделал паузу, — вы сейчас домой едете?
— Конечно, домой, — удивилась Валя, — а куда же еще мне ехать?
— Ну и поезжайте, — сказал Берсенев, — там вас ваша мама ждет...»
Агния Константиновна Серова узнала о случившемся 12 мая.
«Мама с папой и сестрой Надей, видимо, ночевали у Валентины в тот день, когда погиб Анатолий, они накануне приехали погостить.
А у нас на Чкаловской — трехкомнатная квартира, но общая, в третьей комнате жил слепой летчик Андрей Тарасюк. У нас — две большие комнаты, и Тарасюк — в третьей.
Утром он стучит мне в стенку. Я:
— Что?
А Тарасюк говорит:
— Несса, Толя погиб. По радио передали!
Ой, Господи! Я не поверила, соскочила, оделась и на электричке поехала. Еду, а в дороге говорят все: «Анатолий Серов, Полина Осипенко!» Только об этом и слышу. Все потрясены — такие молодые погибли!
Ну, я приехала на проезд Серова, тогда — Лубянский проезд. Валентину я плохо в тот день помню, где она была, не знаю, а мать ее, Клавдию Михайловну, я хорошо запомнила, как она моей старшей сестре Наде (она в то время вышла замуж за студента и по распределению попала работать в Душанбе) говорит:
— Ну что ты, от жизни надо брать все.
Она ее ругала: что ты, мол, так живешь? В общем, прорабатывала. А Валентина куда-то уехала, а потом похороны, а после похорон летчики увезли Валентину в Барвиху, отдыхать. Эго я хорошо помню»
12 мая утром в газете «Правда» был некролог. Фотографии — на всю полосу и статья.
«Имена Анатолия Серова и Полины Осипенко знала вся страна, знал мир. Они были знамениты, окружены славой. На них смотрели с восторгом и любовью всюду, где они появлялись. Но большевистская скромность и простота охраняли их от тщеславия...
Они ушли из жизни молодыми, в расцвете своей прекрасной зрелости... Они ушли из жизни, а тысячи таких же, как Серов и Осипенко, приходят на их место, и сотни тысяч придут. Память о них рождает новых героев. Они были любимыми детьми народа, а народ бессмертен, и он дает бессмертие своим героям».
В тот день, 12 мая, премьера «Галины» все же состоялась. Успех получился немыслимый. Все смотрели на Валентину, а она играла спокойно. Это была комедия, пустяковая, неинтересная, но все же комедия. И смеялись! Банкет в театре тоже не отменили. Валентина извинилась и ушла. Дома собрались все близкие. Она никого не видела, плохо соображала.
Два дня страна прощалась с Серовым и Осипенко, их урны были установлены в Колонном зале. 14 мая они были похоронены в Кремлевской стене.
Ранним вечером 14 мая процессия от Колонного зала двинулась на Красную площадь. Какое-то время саркофаг несли Сталин — спереди слева и Берия — справа. Оба они Валентину обнимали и утешали. Она держалась бодро. Наверное, поэтому ей завидовали даже в те скорбные минуты. Еше бы: с 11 по 14 мая — премьера, панихида, бесконечные гости, поминки, беременная» некрасивая, лицо опухшее, осунувшееся, стоит с Самим как невинное дитя обиженное, на себя ничуть не похожа.
Тоже — жертва!
Одно утешение — Толька про нее ничего не знал! Погиб действительно счастливым...
Может быть, потом, намного позже, про весь этот ужас у Кремлевской стены Валентина и рассказывали Симонову.
И стихотворение «Красивая», написанное в 1941 году, в мае, навеяно было теми скорбными днями.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.