Валентина Серова. Круг отчуждения - [30]
В доме на Лубянском проезде тоже случались ночные аресты. Случались и у друзей Анатолия. Начались неприятности у Смушкевича. Он был другом Анатолия. Она вдруг вспомнила о маршале Егорове, его жене Галине...
Пятикомнатная квартира, где она жила теперь в ожидании сына, в двух шагах от Кремля, наполнялась по ночам тенями красного московского неба.
Кто-то кружил вокруг нее, но аккуратно. И от осознания этой непонятной «пристрелки» она боялась Берию, как сатану. Это был неопределенный страх, подсознательный. И вдруг приходили навязчивые мысли — почему же погиб Толя? Для него, летавшего в черном небе Испании, подмосковный слепой полет разве сложная задача?! Это судьба? Или чья-то воля? Никогда в ее жизни не будет такой любви, такой страсти к мужчине — так думала она. И, возможно, не ошибалась...
4 сентября 1939 года в газете «Советское искусство» появилось маленькое интервью Серовой — «Наши планы»:
«Мои творческие планы связаны с ролями Джульетты и Ларисы («Бесприданница»). Обе эти роли привлекают меня не только своим содержанием, но и тем, что, как принято выражаться, это не совсем моя «прямая работа». Многое нужно в себе преодолеть, многое найти, чтобы расширить свой актерский диапазон. Это меня и влечет всегда в новых ролях.
Я не мечтаю о том, чтобы сыграть Джульетту и Ларису в самое ближайшее время, но мне хотелось бы в течение нескольких лет настолько овладеть актерским мастерством, чтобы быть готовой сыграть эти роли.
Большое удовлетворение принесла мне моя первая работа в кино. Фильм «Девушка с характером», в котором я играла главную роль, был осуществлен исключительно силами молодежи, и я мечтаю продолжить работу в том же коллективе».
Валентина мечтала о роли Джульетты — шекспировские страсти кипели в душе, желание выразить игрой в великой трагедии свое неизмеримое горе — и за несколько дней до родов давала интервью!
Сын Анатолия Серова появился на свет 14 сентября 1939 года. Валентина рожала в больнице четвертого управления, на Ульяновской улице. Толины друзья, вся его семья, подружки из театра, тетки Наташа и Мария целую неделю приезжали, разглядывали крупного, здорового «Лапарузика». Забирать его Роднуша приехала на ленкомовской служебной машине вместе с секретарем комсомольской организации.
Валентина везла маленького Толю на Малую Никитскую, в свою новую квартирку, бесконечно радовалась этому обстоятельству и разглядывала сына. У него были отцовские синие глаза, крупный, умный лоб, и это был сын ее единственного любимого мужчины. Какой больше уже не встретится.
«В августе я приехала однажды к Валентине, уже на Малую Никитскую, помню, ее не было, и я пошла к Клаве, на первый этаж, — рассказывает Агния Константиновна — А как Валентина оказалась в том доме? Она квартиру на Лубянском проезде сдала государству. И радовалась. Там летчики, там генералы, все напоминает об Анатолии. А Клавдия все твердила — переезжай ко мне в дом.
Наверное, они получили большие подачки, потому что Валентина на очень маленькую квартиру свою бывшую, егоровскую, сменила. Смежные комнатки, небольшая миниатюрная квартира, на пятом этаже. Но дом, конечно, замечательный. И вот она там вдвоем с сыном и жила. И с нянькой, Лизой. Значит, втроем. Домработница у нее всегда была, обязательно. Она без домработницы не жила. Ну это понятно, она же артистка, ей надо играть, а ребенок при ком? Вот так.
Вывод очень странный, но он типичен. Ее не понимали родственники Анатолия. А ведь Серова, как ни смешно выглядит это сегодня, не считала возможным занимать большую, чем ей необходимо, площадь.
21 декабря 1939 года Валентину вместе с вдовой Чкалова пригласили в Кремль на большой прием.
21 декабря 1939 года — исторический день, великий праздник. Вождю — шестьдесят. Первый грандиозный юбилей в расцвет культа.
Валентина Васильевна никогда не забывала ту встречу:
— Товарищи! — произнес Сталин, встав с бокалом и взглянув в сторону двух женщин, скромно сидящих где-то в конце необъятного стола. Это был второй тост, — после славословий в его честь.
— Товарищи! Поднимем бокалы и выпьем за тех, кто навсегда с нами, но не может быть здесь, — за славных соколов Валерия Чкалова и Анатолия Серова, а также за их супруг.
Подошел к нам, пожал руку мне и Ольге Чкаловой и чокнулся. Так же просто повернулся и пошел обратно с серьезным, но не печальным лицом.
Сердце у меня забилось, комок к горлу подступил, и думаю: только б не заплакать. Встаю, попросила у Вячеслава Михайловича слова. Он сказал:
— Слово товарищу Серовой.
Немножко передохнуло и говорю:
— Мне тяжело было пережить мое самое большое горе в жизни. Я носила тогда в себе ребенка, и если бы не чувствовала вашу заботу, внимание, поддержку, я бы, наверное, не пережила утраты. Мой сын маленький, ему только три с половиной месяца, он сам не может сказать, поэтому я говорю вам от его имени такое спасибо, какое только может выразить человек. За вас любой из присутствующих здесь отдал бы жизнь, но вы таких слов не одобряете. Поэтому я постараюсь выполнять свою маленькую работу так, чтобы заслужить ваше внимание и пожатие вашей руки. Желаю вам еще много лет жизни на радость людям.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.