Валентин Пикуль - [124]

Непринуждённые, открытые и, я бы сказала, предельно откровенные отношения возникли почти сразу. Войдя в кабинет, Дмитрий Антонович сел на длинную лавку и, положив на неё ладони рук, по достоинству оценил вкус Пикуля.

— Что-то родное… деревенское… сибирское… — Восторг Волкогонова не нуждался в многословии.

Дмитрий Антонович подарил Пикулю две свои книги. Ответный презент доставил Валентину Саввичу некоторые трудности, сопряжённые, однако, с определённым удовлетворением.

На любое подношение следовал один и тот же ответ:

— Спасибо, это у меня есть.

С трудом отыскалась книжонка миниатюр, из тех, «чего нет».

Много говорили об истории и архивах, литературе и генеалогии, о Китае и маоизме. Валентина Саввича восхищала непринуждённая упорядоченность движения мысли собеседника.

На этом думаю и ограничить рассказ о гостях, которых было в этот год так много, что одно перечисление фамилий займёт немало места. Так что, скажу по-женски, домашний халат надевать практически не приходилось…

Зарисовки с натуры

В этом году на даче в Саулкрасты мы жили мало, поскольку гостей принимали в городской квартире. Чаще приезжали на дачу, чтобы хоть немного отдохнуть.

На территории дачи находился подземный родник, над которым возвышалась вся сопутствующая колодцу незамысловатая архитектура.

Колодезная вода сразу влюбила в себя Пикуля.

Помните у Р. Рождественского о таёжном цветке, который «не поймёт никогда, что вода из-под крана, это — тоже вода».

Действительно, сравнение здесь неуместно.

В дневное время пребывания на даче Валентин Саввич забывал про свой неизменный чай. По-моему, сколько раз в городе он бегал к чайному агрегату, столько же раз на даче он посещал колодец. И, наверное, не только из-за воды.

Улучив минутку, сделав паузу в работе, Валентин шёл к колодцу. Он сидел некоторое время, облокотившись о сруб, затем вставал, клал руки на ворот, не то глядя, не то впитывая силы от дубового бревна. Медленно, не торопясь, любуясь наматывающейся цепью, извлекал из подземелья ведёрко с водой, делал несколько глотков, ещё раз, как бы благодаря за угощение, похлопывал ворот и шёл в дом.

И это, как по-заученному, повторялось почти «слово в слово».

Лишь ближе к ночи он переходил на чай, используя для этого ту же колодезную воду. И даже при появившихся каменно-почечных коликах Валентин не стал вопреки моим уговорам обращаться к врачам.

— Поедем лучше на дачу, — попросил он, — родник меня вылечит.

Природные, чистые и искренние вода и вера действительно помогли…

То ли недавняя работа над «Крейсерами», то ли старый якорь с цепью, висевший на стене сарая возле дачи — излюбленном месте размышлений писателя, разбередили морскую душу Пикуля: он почти не снимал тельняшку. Так и запечатлён он на редких фотографиях этого года.

Вернёмся к делам литературным… Как бы между делом в течение лета и осени были написаны миниатюры:

«Трудолюбивый и рачительный муж» — о П. Рычкове;

«Доменико Чимароза»;

«Из пантеона славы» — о Франческо Арайя;

«Через тернии — к звёздам» (Пребывание Р. Вагнера в Риге);

«Тепло русской печки» — о Д. Гнусине;

«Мичман флота в отставке» — о Б. Голицыне;

«Легенда об одном портрете» («Не говори с тоской: их нет») — о фон Дрейер-Чижовой;

«Под скрип гусиных перьев». Пожалуй, только последняя миниатюра далась Пикулю с большим трудом. К ней он приступал несколько раз.

— Очень сложно писать о Семёне Романовиче Воронцове, ибо личность эта весьма противоречива. В «Фаворите» я уже писал о нём, сейчас остановлюсь более подробно, как под скрип гусиных перьев посольство России в Лондоне во главе с Воронцовым выиграло битву за мир.

Заканчивая миниатюру, Пикуль писал:

«…борьба за мир не сегодня началась и не завтра закончится. Только нам уже не слыхать мажорного скрипения старых гусиных перьев, зато из ночи в ночь грохочут в редакциях газет бодрые телетайпы…»

Законченные миниатюры долго не залёживались. Они расхватывались различными журналами, и после выхода ближайших номеров Пикуль уже получал письма — отклики читателей, в большинстве своём — благодарные.

Валентин высоко ценил только тех людей, которые добросовестно выполняют свой профессиональный долг. Так, после интервью, данного корреспонденту газеты «Советская молодёжь» Ирине Литвиновой, Валентин Саввич после её ухода заключил:

— Молодец. Смелые и толковые вопросы задаёт и ответы схватывает на лету. Эта важнейшая черта для журналиста.

«Фаворита» продолжали «клевать». Обмениваясь мнениями по телефону, Юрий Александрович Лимонов успокаивал:

— Не волнуйтесь, Валентин Саввич. Пикуля читают и Горбачёв, и Рейган.

— Горбачёв — понятно. Но разве Рейган знает русский? — вопрошал писатель.

Всё же интерес к своему творчеству Пикуль ощущал наяву.

Работники кино просили разрешения на экранизацию «Богатства», и уже был заключён договор с Ленфильмом на «Моонзунд». Наконец-то и Воениздат проявил интерес: есть намерения переиздать роман-хронику «Из тупика».

Из «Авроры» получен договор на роман «Честь имею». И в это же время Пикуль вместе с Николаем Михайловичем Коняевым — редактором из «Советского писателя» — работают над рукописью книги «Под шелест знамён».