В зеркале голубого Дуная - [103]
Последний трамвай возвращается в парк. Заметив толпу молодых людей, вагоновожатый тормозит и шутливым жестом приглашает заходить в вагон. Необычный поезд катится по венским улицам в необычное время. Вагоновожатый — Веселый Фридль, как его зовут товарищи, — нарушил сразу три предписания. Во-первых, чтобы подвести гостей поближе к ярмарочному городку, он едет на своем трамвае по другой линии, во-вторых, он поет в ночное время, в-третьих, Фридль забыл про наказы боссов СПА, рекомендовавших не оказывать содействия фестивалю. Но Фридль не боится, что его накажут. Он не из пугливых. И потом слишком много в Вене таких, как он.
Такого еще никогда не было в Вене! И сама ты, старая добрая Вена, еще никогда не была такой! Сегодня ты действительно Веселая Вена!
Несколько лет я всматривался в липа австрийцев. Мне нужно было навсегда получить окончательный ответ на один очень важный вопрос.
Лица были разные. Я видел тысячи людей, которые никогда не забудут молодых ребят в выцветших гимнастерках, с красной звездочкой на пилотках — моих братьев, погибших на берегах голубого Дуная в апреле сорок пятого года. Никакая, даже самая изощренная ложь не собьет их с толку.
Но были и другие лица, на них, казалось, навсегда отпечаталось недоверие, равнодушие, тупое сонное мещанство. И таких лиц тоже было немало. Ох, немало! Порой мне казалось, что их больше…
Но я ошибался! Как хорошо, что я ошибался, я забывал, что в трудные дни люди имеют не лицо, а привычную принудительную маску, которая помогает скрывать настоящие мысли и чувства. Лицо — это же в Австрии не на каждый день. Это, когда большое горе или большой праздник.
Фестиваль был огромным праздником. Те, кто были на нем, запомнили его на всю жизнь. Поэтому и я окончательный ответ на свой мучительный вопрос подучил не в годы будней, а в десять скоротечных дней праздника. В дни фестиваля я увидел, как много в Австрии хороших, добрых лиц, ясных глаз, улыбок, за эти дни я услышал много настоящих горячих слов, меня пустили в самые сокровенные уголки венского сердца. И, разумеется, не только меня!
С какой теплотой встречали наших ребят и девчат совсем незнакомые люди. Казалось, что венские старики встречают своих детей, а молодежь — братьев и сестер. Достаточно было произнести одно волшебное слово — Sowjetunion, как лица преображались, их освещало большое чувство. Маска исчезала. Хотя бы на миг…
Не забуду прощального концерта, который устроила в последний день фестиваля наша артистическая молодежь. В переполненных залах Штадтхалле, собравших не менее пятнадцати тысяч молодых зрителей, преобладали венцы. Кипело море восторга, не умолкал прибой горячих аплодисментов. И я вдруг сразу — сильно и радостно — понял: это не просто восторги зрителей, это — исторический итог. И он не позволяет другого толкования. Кровь моих сверстников была пролита не напрасно.
Саша! Друг моей юности! И вы — сверстники, разделившие его судьбу! Спите спокойно. Ваш подвиг жив в сердце и памяти. Великие — мирные и человечные — идеи нашей родины дадут, обязательно дадут, и уже дают прекрасные всходы!
Незабываемые дни
Новые «воздушные ворота Вены» гостеприимно распахнуты навстречу высокому гостю. Аэровокзал Швехат, почти весь стеклянный, как огромный аквариум, впервые полон нарядной публики. Замерла гвардейская рота почетного караула. Шумно полощутся на мачте два флага — один алый с золотым серпом и молотом, другой из трех горизонтальных полос — красной, белой и красной. Впереди большой группы встречающих официальных лиц — президент А. Шерф, федеральный канцлер Ю. Рааб, вице-канцлер. Б. Питтерман, министры, депутаты парламента, виднейшие политические и общественные деятели Австрии.
Появление краснозвездного лайнера встречено всеобщим оживлением. Среди многочисленных представителей австрийской и зарубежной прессы, радио, телевидения, кинохроники началась безмолвная, но напряженная схватка за место, откуда можно лучше видеть, слышать и фотографировать.
Воздух сотрясают залпы артиллерийского салюта. Председатель Совета Министров СССР Н. С. Хрущев — первый гость нового Швехата — сходит по трапу на австрийскую землю. К нему навстречу направляется президент А. Шерф. Звучат гимны Советского Союза и Австрии. И в ту же минуту по эфиру и по проводам во все концы света понеслись слова, произнесенные главой советского правительства, прибывшим в Австрийскую Республику…
«Развитие дружеских отношений между Советским Союзом и Австрией, — передает слова Н. С. Хрущева австрийское телеграфное агентство АПА, — представляет собой убедительный пример мирного сосуществования и успешного сотрудничества государств с различным общественно-политическим строем».
«Советский Союз, — подхватывает венское радио, — поддерживал и впредь будет поддерживать нейтралитет Австрии, который имеет немалое значение для мира и безопасности в Европе».
«Торжественный кортеж, — передает в Москву корреспондент ТАСС, — направляется с аэродрома Швехат в Вену. Советских гостей тепло приветствуют группы крестьян, работающих на полях, и дорожные рабочие. Чем ближе к Вене, тем толпа встречающих становится все больше. Наконец, в самой столице машины проезжают через коридоры в многотысячной массе людей. Венцы восторженно машут советскими и австрийскими флажками. На высоко поднятых плакатах написано: «Добро пожаловать, Хрущев», «Дружба с Советским Союзом!» Из толпы раздаются возгласы «ура» и «браво». Группа молодых рабочих, обнявшись за плечи, дружно скандирует по-русски: «Здрав-ствуй-те! Здрав-ствуй-те!»
