В тупике - [89]
А ковш «Беларуси» тем временем выворотил еще один кусок бетона, и из-под него разлетелись по траншее листки бумаги. Гаджи-муаллим бросился подбирать эти листки, торопясь, чтобы парень за рулем «Беларуси» ничего не понял.
«Будьте вы все прокляты!» — закричал Кафар и бросился прочь, но, не пробежав и пяти-шести шагов, споткнулся обо что-то, упал и тут же почувствовал во рту солоноватый вкус крови — кажется, выбил себе зубы…
…Проснувшись, он первым делом сообразил, что зубы у него и впрямь ноют, как от удара. Со страхом поднес он руку ко рту, с опаской посмотрел на ладонь, на пальцы. Нет, крови на них видно не было. Кафар почувствовал, что лежит весь в поту. И хотя в комнате и без того было прохладно, он все же распахнул окно. Легкий ветерок быстро осушил пот, но тут Кафара начал бить озноб.
Дрожа, он стоял у окна. На дворе была темень — и в самом деле не видно было на небе ни луны, ни единой звездочки, и в этой кромешной темноте он снова увидел мать, ее непостижимо светлое лицо. И вернувшись в свой давешний сон, Кафар спросил себя, что же это за свет, которым так ярко светилось, почти пылало материнское лицо? Только теперь он понял, что свет этот, падавший на ее лицо, струился откуда-то сниау, словно мама стояла сейчас выше солнца… И наконец сообразил: свет тот шел из маминых рук. Из рук?! Но как же так? Погоди, погоди, кажется, она держит что-то… Так и есть, в маминых ладонях целая кипа денег… Скорее всего деньги эти дал ей Гаджи-муаллим. Так вот, значит, что это за яркое, непостижимо яркое сияние! Это всего лишь отсвет неправедных денег!..
…Не в силах оторваться от этого сияния, он понял вдруг, что тихо и жалобно плачет. И чем горше он плакал, тем сильнее ощущал в сердце своем, в сознании какую-то ужасающую, безнадежную пустоту.
Вдруг показался в дальнем конце сада на своем золотистом коне отец. Широко раскрыв глаза, утирая с них едкие слезы, Кафар смотрел, как мелькает между старых деревьев всадник. Отец неспешно ехал через сад — видно, мамины мысли передались и ему, раз он появился, видно, тоже думает, что Кафар сам никогда не сможет построить новый дом…
Он еще раз промокнул глаза и, вздохнув, плотно укутался в одеяло. Он согрелся, руки и лицо его теперь пылали, понемногу снова начал выступать на теле пот, но холод и езноб в душе никак не хотели проходить…
Об авторе
Сабир Али оглы Азери родился в 1938 году в селе Дагкесаман Казахского района Азербайджанской ССР.
В 1961 году окончил отделение журналистики филологического факультета Азербайджанского государственного университета. После завершения учебы работал в республиканской молодежной газете, на Гостелерадио, в журнале «Улдуз».
Печатается с 1959 года.
Автор более двух десятков сборников повестей и рассказов, в том числе трилогии — цикла повестей «Глухая скала», «Свадьба в пути» и «Желтый конь» (1972), удостоенных премии «Золотой серп», сборника «Глухая скала» (1973), повести «Первый толчок» (1982), а также киносценария («Старый причал») по мотивам своей повести «Сказка серой горы» и пьесы «Туман рассеивается», поставленной в одном из театров республики.
Произведения С. Азери переведены на английский, немецкий, турецкий, испанский, польский, хинди, финский языки.
