В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев - [31]
Твой Гейнер
ПИСЬМО С ФРОНТА 14.10.41 Г.
Дорогая моя Ленекен!
Я знал, что вчера мне придет много писем. Сегодня к ним добавилось еще кое-что. Большое спасибо за твое чудесное печенье, оно восхитительно вкусное, прямо как у моей мамы. Меня особенно обрадовала книжка, я ее уже прочитал. Спрос на все читабельное очень большой, и времени для чтения вполне достаточно. Сперва несколько радостных известий: с 25.10 можно посылать пакеты весом 2 фунта, но они идут медленнее, чем обычная почта; письма поэтому отправляй отдельно. Кроме того, я имею право на получение 20-кг посылки с зимними вещами. Что там будет еще, никого не касается. Я тебе позже напишу поточнее, а пока можешь постепенно уже готовить ее. Когда посылку можно будет отправить, ты узнаешь.
Как ты уже сама, конечно, догадалась, Петербург окружен и голодает. До окончательного падения может пройти много времени; будут ли это четыре или восемь недель, мы не знаем. По словам пленных, положение очень напряженное, но о капитуляции думают немногие. Солдаты пока получают два раза в день горячую пищу и 700 гр хлеба. Это почти соответствует нашей норме. Но рабочие в городе получают только 400 гр хлеба, а остальные жители — еще меньше. У нас все нацелено на длительную осаду. И когда при такой обстановке дадут отпуск, само собой абсолютно неясно. Мы втайне надеемся на Рождество. Но и на это полагаться нельзя. И поэтому самое лучшее, если ты с детьми отправишься в Херне. Что касается остальных смутных мыслей, которые ты высказала в своем письме, то можешь спокойно их забыть. Ты же хорошо знаешь, что отношение к тебе и к моим родителям основано на совершенно разных чувствах. Или ты все еще не можешь слегка не ревновать?
Всегда с тобой, твой дорогой Гейнер
ПИСЬМО С ФРОНТА 17.10.41 Г.
Дорогая ты моя Ленекен!
[...] Недавно русские позволили себе пошутить: по громкоговорителю они призывали нас переходить на сторону Красной Армии. Мы смеялись. На следующий день несколько русских вышли на открытое место, махали руками и кричали, чтобы мы шли к ним. Как только наши пулеметы дали ответ, они исчезли. [...] На самом деле ни у кого из нас нет желания попасть в петербургский ад. Вчера пала Одесса, наши войска стоят у ворот Москвы. Иван на исходе своих сил. Нас ожидает спокойная зима.
[...] Сердечный привет! Твой Гейнер
ПИСЬМО С ФРОНТА 23.10.41 Г.
Дорогая ты моя Ленекен!
[...] Иван постепенно смиреет, стреляет лишь изредка, его пища становится все хуже, а настроение определенно на нулевой отметке. Через четыре недели Петербург будет наш. Я не знаю, можно ли на родине получить верное представление о боях в России. Поляк и француз сдаются, когда их положение безвыходно. Англичанин бьется до самого конца, но русского же нужно забивать до смерти. Слава богу, мы все же покрепче, чем он.
[...] От души, сердечный привет.
Твой Гейнер
ПИСЬМО С ФРОНТА 26.10. 41 Г.
Дорогой отец!
Сердечное тебе спасибо за привет из Тале к дню рождения. Маму я уже поблагодарил в письме, адресованном в Альткаттенау, куда она должна бы уже приехать. Спасибо также Эрне и Гансу за их поздравления с моим днем рождения, и я рад, что вы все помните обо мне. Что это стоит, собрать там посылку, я знаю. Но нужно ограничить себя и от многого отказаться. Главное, что мы выиграем эту войну.
Как ты теперь, конечно, знаешь, с 20.9 я уже нахожусь под Петербургом и мы построили себе землянку, надежно укрытую от железного благословения с небес. При устройстве подземного жилища участники прежней мировой войны получили возможность применить свои испытанные методы. То там, то здесь русские пытаются еще прорваться. У нас однажды они тоже попытались, но были отброшены, обильно умывшись кровью. Их четыре сверхтяжелых танка были сильно повреждены, а один даже попал к нам в руки. Нас давно оставили в покое, а с нашей стороны для этого принимаются все меры. И результат соответствующий; пленные и перебежчики все говорят, что положение в Петербурге отчаянное. Ежедневная норма хлеба составляет лишь 100 граммов. Мясо и масло уже давно кончились. У нас время есть; если сегодня пока не хотят сдаваться, то через четыре или шесть недель уж точно. Андреас останется в Харькове после того, как этот город несколько дней назад оказался в наших руках. В остальном, операции па востоке указывают на то, что еще до начала зимы мы эту битву завершим. Я рад, что мама поправилась. Надо надеяться, что пребывание в Альткаттенау будет способствовать восстановлению ее здоровья. Затем вместе с Ленхен и детьми она может вернуться в Херне. Если тогда выпадет мой отпуск, я смогу после столь долгого времени вновь побыть среди вас. Сердечный привет также Эрне, Гансу и детям.
Твой Гейнц
ПИСЬМО С ФРОНТА 30.10.41 Г.
Дорогая ты моя Ленекен!
Здесь наступила настоящая зима со снегом и 10-градусным морозом. Даже по русским меркам это слишком рано. Гражданское население очень страдает, поскольку нет ни топлива, ни продовольствия. Уже сейчас наши полевые кухни взяты в осаду. Я предвижу наступление сильного голода. Женщины у нас работают целый день за кусочек хлеба. Как же все это выглядит в Петербурге? Вы у себя на родине избавлены от этих ужасов войны, вам их никогда и не познать.
В книге «Неизвестная блокада» на основе документов партийных органов, спецсообщений УНКВД, многочисленных дневников, писем и воспоминаний изложены малоизвестные вопросы блокады Ленинграда. Все ли возможное делали Сталин и его ближайшее окружение для помощи Ленинграду? Публикуемые документы проливают свет на деятельность Смольного в критические для города месяцы и по-новому освещают развитие ситуации в конце августа— начале сентября 1941 г.Ранее недоступные уникальные материалы архива УФСБ являются незаменимым источником для оценки деятельности репрессивного аппарата и масштаба протеста населения против режима, допустившего блокаду огромного города и гибель сотен тысяч людей.
Всестороннее изучение настроений и системы политического контроля в советский период в течение долгого времени было запретной темой в отечественной историографии. Как отмечает Т. М. Горяева, в обществе, в котором всячески камуфлировалось наличие разветвленной системы политического контроля, любые попытки ее изучения даже в исторической ретроспективе рассматривались как вероятность возникновения нежелательных аллюзий. К тому же важно учитывать и большие сложности, связанные с изучением настроений. Дело в том, что многие духовные процессы, как сознательные, так и неосознанные, не оставили после себя никаких материальных свидетельств.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
Книга об истории второй организации «Земля и воля», существовавшей в 1876 – 1879 годы.
Для русского человека имя императора Петра Великого – знаковое: одержимый идеей служения Отечеству, царь-реформатор шел вперед, следуя выбранному принципу «О Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе». Историки писали о Петре I много и часто. Его жизнь и деяния становились предметом научных исследований, художественной прозы, поэтических произведений, облик Петра многократно отражен в изобразительном искусстве. Все это сделало образ Петра Великого еще более многогранным. Обратился к нему и автор этой книги – Александр Половцов, дипломат, этнограф, специалист по изучению языков и культуры Востока, историк искусства, собиратель и коллекционер.
Об Александрийской библиотеке — самой знаменитой библиотеке Древнего мира, созданной в III веке до нашей эры с целью собрать «все книги всех народов» (основатели оценивали задачу приблизительно в 500 тыс. свитков) — мы знаем на удивление мало и даже слово «библиотека» понимаем иначе. Профессор Канфора в своей книге подвергает тщательной ревизии всё, что известно об «исчезнувшей библиотеке», и заново реконструирует ее девятивековую историю. Лучано Канфора — выдающийся итальянский историк и филолог-классик, профессор университета г. Бари, научный координатор Школы исторических наук Сан-Марино.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.