В тени побед - [89]
Мы наскоро обсуждаем сложившееся положение. Я осматриваю некоторых раненых и бегу к следующему медпункту. Здесь солдат тоже разместили в двухмачтовых палатках, весьма оправдывающих свое назначение.
С хирургами завязывается оживленный разговор.
Обратная дорога превращается в кошмар. Трактор так сильно раскачивается, пробираясь сквозь грязь, что мы вынуждены крепко держаться. В какое-то мгновение машина ныряет носом, нас подбрасывает высоко вверх. Наш вездеход влетел в воронку, радиатор оказался в грязи, водитель тоже сидит в грязи. Ледяная грязная жижа по сиденьям стекает в кабину. Мы вскакиваем и стараемся удержаться.
Водитель дает задний ход, но требуются невероятные усилия, чтобы вывезти трактор из огромной воронки. Наши брюки промокли насквозь, в сапоги натекла холодная вода. Однако на это никто не обращает внимания, лишь бы ехать дальше. Осторожно мы выбираемся из этой западни, которая, к сожалению, не обозначена. Затем мучительная поездка продолжается. Приближаясь к Старой Руссе уже затемно, мы снова проезжаем участок пути, просматриваемый русскими. Ничего не происходит, русские молчат. Нас охраняет темнота. Мы облегченно вздыхаем. Грязные и замерзшие, мы возвращаемся в город. Я благодарю врача за чудесное путешествие. Он только ухмыляется в ответ:
– Не стоит благодарности, дружище, грязевая ванна вошла в стоимость проезда!
Неспокойная ночь в Старой Руссе
Отыскать во тьме полевой госпиталь нелегко. К моему удивлению, там царит необычайно теплая атмосфера: в госпитале теперь работают пять медсестер из Латвии – образцово опрятные, высококвалифицированные девушки, которые добровольно вызвались на фронт, чтобы помогать. Все они прошли обучение и получили звание старших сестер наряду с широкими правами и обязанностями. Например, они имеют право по распоряжению врача делать внутривенные инъекции. Не только друзья, но и медсестры окружают меня, абсолютно грязного и замученного, заботой. Мне дают сухие вещи, а мундир и белье развешивают сохнуть около печки. Изба переполнена, тем не менее для меня находится место, где можно переночевать. Постелью мне служит древняя плюшевая софа в стиле семидесятых годов прошлого столетия. Эту мебель отличают своеобразные изгибы и выпуклости, к которым поневоле приходится приспосабливаться, подобно акробату.
Но это еще не все. Прямо за домом располагается немецкая пушечная батарея, которая палит по русским позициям. Ночь напролет почти над самой крышей то и дело проносятся снаряды. При каждом залпе избушка так сильно вздрагивает от мощного воздушного потока, что я тоже подскакиваю на своей плюшевой софе. Утешает лишь одно – я хоть как-то лежу и не мерзну. Но о покое можно забыть.
Слышится отдаленный гул орудий. Группа Зейдлица вновь перешла в наступление. Русские со своей стороны пытаются отрезать доступ к Демянску. Наши егеря не только удерживают позиции, но и расширяют захваченную территорию. Однако это стоит жертв и ведет к новым потерям. Уже утром недолгий отдых кончается: привозят раненого в крайне тяжелом состоянии. Хирурги просят меня осмотреть его. В операционной лежит молодой офицер, которому уже сделали операцию. У него прострелена почка. На передовой врач-лейтенант сразу же удалил ее, так как началось сильное кровотечение, и это спасло офицера. Но затем он плотно зашил боковой разрез и на следующий день отправил раненого сюда. Здесь мы столкнулись с совершенно новым и отчаянным случаем, поскольку возникло сильнейшее заражение. Человек мертвенно бледен, совершенно обессилен, сознание помутненное, живот сильно вздут. Температура тела стремительно падает, в то время как пульс учащается. Кривые свидетельствуют о наступлении смерти.
Конечно же мы сразу широко рассекаем рану и оставляем ее открытой, но все напрасно. Раненый погибает.
Молча мы сидим за длинным столом и глотаем горячий кофе. Я надеваю свои высохшие вещи, с благодарностью и теплотой прощаюсь с медсестрами и врачами. Затем вновь выхожу на холодную улицу и иду к поезду, который должен отвезти меня обратно в Порхов.
Профессор Райнер снова с нами. Он великолепно отдохнул. Теперь нам нужно заново распределить обязанности. Я хочу оставить за собой южный участок фронта, где находятся зоны окружения под Демянском и Холмом и Старая Русса. Курировать эту зону сложнее всего. Профессор Райнер берет на себя всю территорию к северу от Волхова.
Прибыл и новый главный врач, статный, элегантный господин. Он держится браво и молодцевато. Мундир сидит на нем безупречно. Видимо, свое решение стать гинекологом он принимал стоя перед зеркалом. Скоро мы узнаем, что он за человек.
«Кнобельбехер»[38]
Сегодня в Порхове неожиданное событие. Приехал кабаре-ансамбль нашей армии под названием «Кнобельбехер».
Быстро соорудили импровизированную сцену, наспех сколотив ее из обычных досок, и на этих подмостках мирового значения – шестеро наших земляков. Под дребезжание рояля и жалобное позвякивание гитары, отбивая ритм, артисты во весь голос приветствуют своих зрителей:
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.