В тени Альгамбры - [4]

Рабочие живут либо в старом городе и Барселонете — рыбацком пригороде между гаванью и открытым морем, либо в промышленных предместьях, широким полукольцом охватывающих город. Я хотел поехать туда, но оказалось, что этот район закрыт для всех, у кого нет свидетельства о прививках. Под развалинами домов там до сих пор лежат несчитаные трупы, опасаются вспышки эпидемий. Зато у киоска на Каталонской площади вертится колесо счастья с билетами «pro damnificados» — в пользу пострадавших от стихийного бедствия. Выигрыш — различные консервы, вина, целые окорока; возле киоска заманчиво стоит кухонная утварь, огромные куклы, чемоданы, радиоприемники, телевизоры, стиральные машины, велосипеды, мотороллеры и даже новенький, только что с конвейера, автомобиль. Ведь было бы неправильно, если б ущерб возмещало одно только государство или хотя бы банки. Вперед, господа! Кто попробует, кто рискнет? Счастье через несчастье! Только не надо стесняться, не надо ложной щепетильности — утонувших и погребенных под руинами не воскресить…

Посреди старого города высится готическая громада Барселонского собора. Внутри, вопреки мерцающим свечам, царит мрак, прямо-таки символический, однако лица многочисленных, по-воскресному нарядных горожан, выходящих от мессы через главный портал, как будто не очень серьезны. Лишь немногие сразу же отправляются домой, остальные задерживаются на ступенях большой лестницы, осматриваются, показывают себя публике, здороваются с друзьями и знакомыми и вскоре — совсем как народ на Рамбла — болтают и закатываются дружным хохотом.

— Посмотри на этих людей, — говорит мне Хосе, мой испанский друг, который поджидал меня в Барселоне. — Едва ли двадцать процентов из них верит' во всю эту поповскую комедию. Для молодежи воскресная месса всего-навсего смотрины, ярмарка невест, удобный случай для влюбленных пожать во тьме руку, а то и что-нибудь еще. А для пожилых — времяпрепровождение, возможность повидать знакомых, посплетничать с ними, а потом, дома, и о них.

Хосе, старый боец-республиканец, бежал после гражданской войны во Францию, не один месяц провел в лагере для интернированных, а затем жил как придется, работая главным образом официантом. Франкистский суд в Испании заочно вынес ему смертный приговор, но два года назад, благодаря случайному знакомству с одним высокопоставленным чиновником испанского посольства в Париже, Хосе добился практически отмены приговора и теперь может наведываться в Испанию к своим родным и старым друзьям. В Испании возможно даже невозможное, если только сумеешь нащупать верные связи!

Несколько дней назад в этом же самом соборе проводилось мероприятие совсем иного свойства, хотя тоже в виде мессы: траурная служба по жертвам наводнения.

Все лето Испания изнывала от необычайной даже для нее засухи, жаждала дождя. Речки Бесос и Льобрегат, которые впадают в море севернее и южнее Барселоны, когда они вообще несут воду, совершенно высохли. Русла их притоков вплоть до гор Монсеррат и Пиренеев под палящими лучами солнца превратились в камень. И вот 25 сентября хлынул дождь. За короткое время выпала такая неимоверная масса осадков, что паводковые воды, из которых по пути не могло впитаться ни капли, неся с собой щебень и грязь, производя страшные опустошения, хлынули через густонаселенные районы. Около семисот человек (по едва ли полным официальным данным) утонуло или погибло под обвалившимися стенами домов, трупы на протяжении многих километров несло водой и выплеснуло в море. В центрах столь важной для Каталонии текстильной промышленности было разрушено много фабрик и по меньшей мере шесть тысяч жилищ, из них более двух тысяч в одном только пригороде Сабадель и столько же — в пригороде Тарраса.

Несколько дней Барселона жила в атмосфере траура и страха. Зато город удостоился неоценимой чести — высочайшего визита «каудильо», «хуфе дель эстадо» (главы государства), генералиссимуса Франсиско Франко!

— К началу траурной службы площадь перед собором была черна от народа, — рассказывал мне Хосе, свидетель этого события. — Когда подъехал претендент на испанский престол Хуан Карлос со своей женой, греческой принцессой Софией, раздались громкие аплодисменты. Люди, видишь ли, совсем не настроены в пользу монархии, они просто демонстрировали против Франко. А когда из автомобиля вылез сам Франко с алькальдом Барселоны, почти никто не стал ему хлопать. Он, диктатор, бывает здесь редко и неохотно, и это понятно. У него не много друзей в Каталонии, даже среди буржуазии!

В Африке ответственность за такие бедствия, как правило, возлагают на колонизаторов, которым были безразличны судьбы местного населения. Как ни странно, здесь, в Испании, никто и не ставит вопроса об ответственности, такая мысль не придет в голову даже Хосе. Тем не менее наихудшего можно было бы избежать при целесообразной реконструкции русел рек. Но где они в Испании, водоотводные каналы и плотины на реках или хотя бы на ручьях? Их можно увидеть разве что на крупнейших реках, да и то не везде. О такой роскоши подданные франкистского государства не могут и мечтать! Природа есть природа, и если она серчает — ничего, при милостивом содействии его превосходительства вождя государства утешение подаст церковь, а затем и лотерея!