В суровый край - [58]

Чиновник с довольной улыбкой поглаживал свои длинные усы. Видно было, что ему доставляет удовольствие порадовать других.

— Вы можете откровенно поговорить друг с другом, — сказал он. — Если у вас есть секреты, представьте себе, что меня здесь нет, а Иван выйдет из комнаты.

Яан так долго собирался с силами и подыскивал слова, что начальник пришел ему на помощь. Он объяснил девушке цель их свидания, на которое Яан Ваппер испросил у него разрешение: Ваппер хочет просить девушку стать его женой. Если она согласна, то он будет хлопотать перед начальством о разрешении на брак еще до того, как их отсюда отправят. Начальник ободряюще добавил, что, по всей вероятности, эта просьба будет удовлетворена и к тому же скоро, так как несколько лет назад в этой тюрьме был уже случай, когда двоих заключенных повенчали перед отправкой в Сибирь. В таких случаях мужу и жене по прибытии на место поселения разрешают жить вместе: разлука будет продолжаться лишь до тех пор, пока не будет получено разрешение.

Анни пришлось напрячь все свои умственные способности, чтобы ясно представить себе все это. Она долго с недоверием смотрела на чиновника, потом с робкой радостью и сомнением перевела взгляд на Яана.

— Неужели это правда? — прошептала она.

— Если бы ты только захотела, Анни, если бы могла, — запинаясь, пробормотал Яан. — Если ты не считаешь меня совсем уж недостойным…

Девушка медленно покачала головой.

— Недостойным? Нет… Но разве это возможно? Как тебе пришло это в голову?

Яан объяснил. Мать, придя навестить его, сказала: «Если бы там, в далекой стороне, хоть одна близкая душа была с тобой, которая любила бы тебя и разделяла твою тоску! Если бы у тебя была жена! Тогда я была бы гораздо спокойнее. Если ты будешь там один, один как перст, я боюсь, что ты умрешь или сойдешь с ума».

— И я подумал о тебе, — продолжал Яан, — и сказал: «У меня есть невеста! Если только она согласится выйти за меня и если нам разрешат…» Мать повеселела: «Да, если бы Анни была с тобой! Тогда бы мое сердце успокоилось, я бы не болела душой о тебе, как бы трудна ни была там твоя жизнь…» А я говорю: «Если она только захочет пойти за меня! Ведь я совсем пропащий человек — вор, обманщик…» — «Ну, — сказала мать, — если она твоя суженая, то согласится…» Вот я и спрашиваю тебя, Анни, хочешь ты быть женой вора?

Яан умолк. Полными слез глазами он смотрел на Анни. Затаив дыхание, ждал ответа. Даже на лице начальника тюрьмы отразилось напряженное ожидание.

— Я согласна, — сказала девушка.

— Это правда?

— Да… Твоя мать права.

Яан стоял перед девушкой, словно застыв в благодарственной молитве, глядя на нее с благоговением, как на святую.

— Тогда пошлем прошение, сейчас же пошлем, — сказал он, с трудом переводя дыхание, и подошел к начальнику тюрьмы. — Она согласна… Мы оба просим.

Чиновник пообещал немедленно выполнить их просьбу. Оба заключенных своим примерным поведением давно уже снискали его расположение. Он поздравил их и, повернувшись к Анни, добавил серьезно:

— Анни Вади, я нисколько не сомневаюсь в том, что вы будете счастливы, потому что считаю вашего жениха дельным и хорошим человеком, который сумеет загладить свое прошлое новой, достойной жизнью.

— А мой отец? — воскликнула вдруг Анни.

Лицо Яана сразу же омрачилось.

— Ваш отец, конечно, должен дать согласие, — заметил начальник. — Но я думаю, что у него теперь нет причин вам запрещать. Я замолвлю за вас словечко. Не беспокойтесь, это препятствие мы преодолеем.

Анни вернулась в камеру; ей было радостно, как настоящей невесте. На глазах у своих товарок она опустилась в углу на колени и стала горячо молиться. Она долго не замечала их насмешек, отдавшись новым, сладким мечтам и надеждам.

И действительно, разрешение было получено. Не только от начальства, но и от отца невесты. По словам матери Яана, слышавшей об этом от людей, Андрес якобы сказал: «Какого от меня требуют согласия? У меня нет больше дочери по имени Анни. Я такой не знаю. Та, которая сидит в тюрьме, вольна делать что хочет. Пусть выходит за вора или разбойника — меня это не касается. Все равно я уже не в силах спасти ее душу».

Возможно, Андрес все же стал бы чинить препятствия, хотя бы назло ненавистному Яану, если бы разумные люди не разъяснили ему, что его запрет ни к чему не приведет. Согласие нужно лишь как простая формальность, и дочь в дальней стороне легко обойдется без него. К тому же Анни и без венца может вступить в связь с мужчиной. Долго ли просуществует добродетель там, где живут преступники?

Редкостное событие — свадьба в тюрьме — наконец состоялось. Бушевали осенние ветры, дождь стучал в забитые решетками окна, в трубах слышался заунывный вой, а в душе Яана и Анни царила весна, — правда, чахлая, грустная, но все же весна.

Какая свадьба!

Кто бы мог им предсказать ее в те времена, когда они обменивались робкими, застенчивыми взглядами и тянулись друг к другу! Впереди неизвестность, жизнь, полная труда и опасностей, в разлуке с привычным миром, вдали от всего, что было им дорого, — так вступали они в союз на всю жизнь.

Необычны свадебные покои, в которые их ввели, и еще более странны их гости!